главная новичкам факты творчество стоп-кадр ссылки опрос гостевая

главная новичкам факты творчество стоп-кадр ссылки опрос гостевая

Magilena

А знаете, я никогда не видел ни Скальпеля, ни Девочку. Только в страшных полноцветных снах. Как и они меня. Но узнать их среди толпы встречающих в аэропорту труда не составило. Они стояли на полу из больших белых и черных плит одетые как подростки-фрики, и выглядели они полными отморозками. Я их себе такими и представлял.

На Скальпеле были оранжевые очки, которые бликовали безумными электрическими зайчиками, а Девочка шныряла голыми глазами по толпе, вывалившей с токийского рейса. Ее расширенные зрачки остановились на мне, она захохотала и, толкнув Скальпеля локтем, показала на меня пальцем. Они меня узнали без фотографии и таблички с именем – не удивительно, мы втроем уже больше года находимся в тесном электронном контакте, а ведь, как известно, в сети ты создаешь свой самый несуразный и нереальный образ, который чаще и оказывается подлинным, таким, по которому тебя узнают в аэропорту люди, ни разу тебя не видевшие.

Они пошли ко мне, а я к ним, но я, блин, двигаюсь медленнее, потому что тапки скользят по аэропортовому полу. Сначала я по-братски обнимаю Скальпеля, убеждаясь при этом, что этот черт таскает в кармане куртки пистолет вместо того хирургического инструмента, из которого он создал свой ник-нейм. Затем я целую Девочку, засунув язык глубоко в ее рот, и только после этого Скальпель обращается ко мне.

Сказал, вернее, спросил он вот что:

- Скажи, Банан, мы теперь можем все?! Ну скажи, ведь это так, да?!

Я нащупал в складках своей одежды CD в футляре из желтой замши, мой основной багаж (у меня и сумки-то не было, в которой я мог бы таскать за собой повсюду то, что называется багажом), и сказал Скальпелю, подмигнув при этом Девочке:

- Мы действительно можем теперь все. И начать можем прямо сейчас.

Это, конечно, звучит как фраза из безмозглого жуткого боевика, но мы и есть в настоящий момент безмозглый жуткий боевик.

Мы ворвались в маленький туалет на втором этаже здания аэропорта, нейтрализовали дверь, засунув за ее ручку скальпелевский пистолет, и я поставил на край умывальника свой единственный и любимейший нотбук. Дикая штука – мощнейшая машина не больше книжки о вреде марихуаны, с крутым модемом, с двадцатичасовой ценностью аккумулятора, с умным монитором. Представьте себе к тому же, что сам нотбук слегка выгнут под форму ребер и снабжен футляром на мягких ремнях – как кобура пистолета. Скальпель протянул мне CDшницу (я не таскаю ее с собой – всегда, если нужно, можно ее спереть на месте), и я дал своему компьютеру проглотить бесценный диск. Мы прильнули к монитору, на котором через секунду должны были появиться e-drugs, и нежные («чистая синтетика» – сказала потом Девочка) волосы Девочки прикоснулись к моему уху. Волосы Скальпеля ничего при этом не касались, потому что он удалил когда-то все волосы с головы, и был теперь вроде большого шарика для пинг-понга.

- Не могу поверить, - тихо сказала Девочка, - что у нас теперь есть e-drugs, которые никогда не разрушатся…

- Да, дорогие мои! Я действительно это сделал! Я привез вам, черти хреновы, диск, на котором - e-drugs без всяких замков. Теперь не нужно бомбить дилера e-mailaми, платить за заказ с чужих счетов, а потом дожидаться два или три дня, пока пришлют один файлик e-drugs, который меньше тараканьего члена. Закончилась для нас вся эта хренотень!

Картинки, составлявшие наркотик, бешено замелькали на мониторе, сверкающие как рыбы жарким летом: вот кусок мультфильма, порно-картинка, фото какой-то политической морды, заставка офисной программы… Мы вкачали в себя наркотик, длившийся секунд сорок (длиннее минуты – вредят работе мозга), и на мониторе зависла последняя картинка, а под ней предложение: “Replay?”.

- Вааааааааау! – сказала Девочка. – Это действительно оно.

Мы вышли из туалета и побежали по лестнице вниз.

- Какие желания? – почти одновременно спросили мы друг у друга.

И сами же себе ответили:

- Можно, например, разорвать это все на мелкие причудливые куски.

Я присел возле газетного киоска и нашлепал с одного из фальшивых адресов message в мэрию этого комфортабельного дрянного города. Почему в мэрию, а не прямиком Папе в Ватикан или Гитлеру в ад – не могу сказать.

ban@n: все разложим на буквы. готовьтесь к плохому

Теперь, когда сообщение благополучно ушло на самый жирный компьютер в мэрии, можно было начать развлекаться. Начали мы прямо в аэропорту.

- Аэропорты у меня ассоциируются только с бомбами, - признался Скальпель.

- Симпатичная примитивность, - сказал я. – Нужно где-то достать взрывчатку.

- Уже есть, - ответила мне Девочка. – Мы со Скальпелем на всякий случай засунули бомбы в два мусорных бака.

- Аккуратные такие бомбы, - сказал Скальпель. – Скотчем ко дну бака, чтобы не вытряхнули с мусором.

- Активизируются с мобильного телефона? – спросил я.

- Ага.

Нравятся мне эти ребята!

- А какого случая вы ждали? – поинтересовался я.

- С бомбами? – переспросила Девочка. – Ну, знаешь, ведь ты мог оказаться подставным ментом и попытаться взять нас за покупку электронных наркотиков и за прочие дела.

- Ты уверена, что я вас не арестую позже?

- Тогда мы и взорвем тебя позже, - ответила она, когда мы садились в машину.

Мы отъехали от аэропорта метров сто, когда вспыхнули два взрыва – Скальпель набрал какие-то цифры на мобильном.

Таксист, было, остановился, чтобы поглазеть на взрывы, но я прикрикнул на него:

- Двигайся, двигайся, мы спешим в город!

- Знаешь, Банан, - сказал Скальпель, - я так и знал, что ты вырядишься в кимоно, летя из Токио. Это действительно супер-радикально.

ban@n: как вам <а>? интересно, что такое <б> – библиотека, банк или булочная?

Это было в понедельник, в 12.00.

день бан@на

Быстро мы доехали - в 12.20 уже были в городе. Я стянул с себя кимоно и стал таким же типом фрикового вида, как и мои спутники: рваные шорты, яркая рубашка большого размера, очки с пурпурными стеклами.

- Мое второе сообщение они уже получили, - предположил я, засовывая кимоно в мусорный бак. – В первую очередь, я думаю, выставляют усиленную охрану банков.

- Где здесь ближайший банк? – спросила Девочка у старика-прохожего.

Банк оказался в квартале от того места, где мы выскочили из такси, сразу за аптекой и зоомагазином. Я заскочил в аптеку, чтобы купить презервативы и таблетки от кашля, а Скальпель с Девочкой осмотрели банк снаружи. Здание банка являло собой мраморного пижона с колонами и стеклянными дверьми. Мы даже не стали заходить внутрь. Девочка подошла к банкомату, установленному на стене банка, а мы со Скальпелем уселись на скамейку в парке напротив.

Девочка засунула свою (свою ли?) карточку в прорезь банкомата и задумчиво провела пальцами по его клавиатуре. Можно было подумать, что она видит такой аппарат второй раз в жизни, а первый раз пользовалась им вместе с мамой.

ban@n: ага, <б> – это банк. банк, который находится на Старой улице. пока еще находится

Банк, в парке напротив которого мы сидели, очистили от людей и оцепили через 13 минут.

- Чудный коннект! – восхитился Скальпель.

Девочку тоже попросили отойти от здания. Она, видно, так разволновалась, что забыла свою карточку в банкомате. Но ее волнение быстро улетучилось – к нам она подошла совершенно спокойной, с мерзкой и супер-заводящей улыбкой в уголках ярких губ.

Не успела она присесть с нами рядом, как банкомат, прицепленный к стене онемевшего банка, сошел с ума. Купюры полетели на асфальт как карты из рук раненного пулей фокусника.

- Не подходить к банку! – проорали менты в мегафон. – Это провокация! Это приманка!

Толпу, мгновенно возникшую в районе банкоматного буйства, отогнали за ментовский броневик, а деньгопад из бездонного электронного жерла не прекращался. Когда в некоторых местах денежной кучи можно было завязнуть по колено, нервы сдали у одного из юных ментов, который был ближе других к банкомату. Он получил пулю в задницу (наверно, дико больно), и при помощи троса его по асфальту подтащили в зону безопасности, простиравшуюся за оцеплением.

- Смотрите! – Девочка кивнула на тележурналистов, тусовавшихся неподалеку. – Они это сняли. Какой прикол!

- По какому каналу будут показывать? – проорал Скальпель им.

Электричество в здании банка отключилось и банкомат, выплюнув очередную банкноту, заткнулся.

- Наконец-то они догадались выключить электричество, - сказал я, доставая нотбук и соединяя его с мобильным. – Без электроэнергии мне хватит трех минут.

- Хватит болтать! – оборвал меня Скальпель. – Качай скорее!

Я сконнектился с банком и начал качать. Этот процесс не вынуждал к рискованному сидению в парке возле потенциально взрывоопасного здания, и поэтому мы пошли оттуда, а чтобы перекачка материальных ресурсов не оборвалась на самом интересном месте, мобильный я нес очень аккуратно, антеннкой вверх.

день бан@на

В 12.55 мы сидели в виртуальном баре для юных богатых подонков и стебали разноцветные коктейли. Часть денег уже была обналичена и поделена на три доли.

- Самое замечательное в деньгах, - сказал Скальпель, проведя пальцами по ширинке (там он спрятал свой cash), - то, что они очень портят пользователя. Когда у тебя до хрена денег, ты стремительно портишься. И вот ты уже не можешь курить сигары дешевле пятидесяти баксов, принимать e-drugs реже раза в два дня, трахать проституток старше пятнадцати лет… и много, много других признаков испорченности.

Словно в подтверждение своих слов он засунул в рот только что купленную сигару и окутал наш столик облаком дорогостоящей вони.

- Угу, - согласился я со Скальпелем. – Я думаю, я хотел бы быть деньгами.

- А я хотела бы быть наркотиком, - сказала Девочка.

- Ты и так наркотик, - ответил я.

- Комплимент? – улыбнулась Девочка. – Просто ты хочешь меня трахнуть?

- Не сейчас.

- А сейчас лучше подкинуть немного e-drugs в мозги, - предложил Скальпель.

Что мы и сделали, не вставая из-за стола.

Музыка в баре вдруг оборвалась, и радио-голос обратился к нам:

“Информация для алфавитчиков. Сообщите свои условия и не предпринимайте ничего. Только тогда мы можем гарантировать…”

Что они там такое нам гарантировали, мы так и не узнали – бармен настроил радио на другую волну.

- Пока - никаких условий! - сказала Девочка. – Пусть немного понервничают.

devochk@: первое условие – угадать, что такое <в>

- ОК, а мы-то знаем, что такое <В>? – спросил Скальпель.

- <В> – это видение, - сказал я (секунду назад меня здорово приколбасило от порно-мультфильма, мерцавшего на экране в углу бара).

- Город обрадуется Видению, - сказал Скальпель. – А дел-то – организовать трансляцию того, что ты сейчас смотришь…

- На небо над Центральной площадью, - закончила за него Девочка. – Там есть специальный рекламный проектор. У меня где-то записан код доступа. Я в школе интересовалась такими медиа-штуками, а потом даже два месяца работала в рекламном агентстве.

До Центральной площади от виртуального бара оказалось десять минут ходьбы, а трансляция замечательного видео на небесном мониторе была установлена с опозданием выполнения в семь минут. Так что на начало просмотра мы опоздали.

Было облачно, как всегда в Европе в последнее время: химия – озон – потепление – прочее дерьмо.

На небе над площадью никогда раньше не показывали связанных рано оформившихся японских школьниц с засунутыми глубоко в задницу хищными фаллосами. Это был первый и, наверное, последний раз – наш видео-подарок городу, замечательное Видение в индустриальной дымке и мельтешении вертолетов. 13.10.

день бан@на

Главное – постоянный контакт.

sk@lpel: невинные видео-шутки закончились. <г> – годзила. годзила самоустраняем, проявляйте осторожность в общении с ним

Шагающий экскаватор высотой с трехэтажный дом выбрался наконец на улицу Гарсиа Лорки, которая вела к деловому центру. Поворачивая, эта махина снесла два балкона и обратила несколько легковых автомобилей в мозаику из стекла и металла. Из-под днища кабины неслась жесткая несладкая музыка, призванная, по мнению Скальпеля, символизировать рев Годзилы.

- Годзила был повыше, - сказала Девочка и уселась рядом с нами на теплом бетоне – мы сидели на крыше, с которой лучше всего наблюдалось продвижение шагающего чуда к центру города.

- Зато наш Годзила умнее, - ответил Скальпель. – Им управляет сам начальник строительной площадки.

- А что ты ему такое сказал, что он так быстро согласился залезть в этого шагающего урода? – поинтересовался я.

- Сказал, что, если он отклонится от курса, чемоданчик, который я к нему пристегнул, сразу же бабахнет, - сказал Скальпель. – И для пущей убедительности пришлось отстрелить ему ухо.

- Какой ужас! - Девочка поежилась. – Немотивированная жестокость.

Внизу пролетели три ментовские машины, рев сирен послышались и с другой стороны квартала.

- Смотри-ка, они уже выследили Годзиллу, - сказал Скальпель. – Какие шустрые!

- Интересно, что они будут делать? Не обстреляют же его с вертолета, как в фильме! – сказал я.

Менты орали что-то сквозь мегафон человеку, сидевшему наверху, в кабине экскаватора, но Годзила, памятуя про скальпелевский чемоданчик, неумолимо шагал вперед.

Пройдя еще квартал, он случайно раздавил ментовскую машину, и тогда менты открыли по кабине стрельбу.

- Что они делают! – ужаснулся я. – Они же могут убить его или ранить!

Годзила уже поравнялся с огромным офис-центром, когда Скальпель заметил в бинокль, что менты карабкаются по ногам экскаватора наверх, к кабине.

- Значит пора самоустранять Годзиллу, - предложила Девочка. – Мотивированная жестокость. Менты нарушили условия.

Скальпель набрал семь цифр на мобильном, и сила взрыва бросила Годзилу в офис-центр.

- Сегодня клерки могут раньше пойти домой, - сказал Скальпель. – Уже 13.30! Побежали!

день бан@на

- Да, теперь можно и какое-нибудь условие им выдвинуть, - сказал я, извлекая нотбук из кобуры.

ban@n: условие – пятьсот пачек мороженого в Костельный парк, разложить вокруг фонтана. ожидаем угощение в 13.50. лучше не опаздывать

- У них двадцать минут, - произнесла Девочка. – Успеют?

- Если не успеют, сразу покажем им, что начинается с <Д>, - ответил Скальпель.

Мороженое было привезено и разложено ментами в 13.48. Мы сидели в кафе неподалеку и тоже заказали мороженое.

- Интересно, сколько снайперов на крышах? – Девочка облизнула ложку.

Люди, гулявшие по парку и сидевшие на скамейках вокруг фонтана отнеслись к ментовскому перформансу с нескрываемым интересом. Сначала по мороженому ухватили два старика, потом мальчик в плейере. Угощение растащили в две минуты, и яркие обертки заблестели на мостовой. Первым сковырнуло, конечно, одного из тех шустрых стариков. Он сидел на своей скамейке, готовясь к тому, чтобы проглотить последний кусок шарового мороженого, как вдруг его вялая голова закатилась назад, и тело стремительно обмякло. Еще несколько человек опустились прямо на мостовую, не в силах бороться с вдруг подступившим сном. А через пять минут весь парк превратился в сонное царство, только менты шевелились, шаря по карманам спящих, очевидно, в поисках удостоверения личности на имя ban@n.

- Какая грубая работа! – сказала Девочка.

devochk@: мороженое не понравилось. <д> =давка

- Знаете ли вы, мальчики, - сказала нам она, - что если пустить все эскалаторы в направлении пересадочной площадки между ними, получится куча-мала.

- В этом метро только три такие станции, - сообщил Скальпель.

- Но как мы это сделаем? – поинтересовался я. – В систему метрополитена не залезешь через сеть.

- Значит, придется спуститься вниз, - ответила Девочка.

- Как бы самим не попасть в кучу-малу, - поежился Скальпель.

Мы оказались в метро в 14.20.

Всю аппаратуру оставили наверху, в камере хранения на вокзале (метро – царство ментов, там могут обыскать без всякого повода). Только CD c e-drugs я прихватил с собой, слишком это ценная штука, чтобы упускать ее из виду. Мы с Девочкой прошлись по перрону, а Скальпель покрутился возле двери, ведущей в машинное отделение.

- Я подсмотрел код замка, - сообщил он нам через две минуты. – Нужно отвлечь их внимание, и тогда я смогу зайти.

- А ты знаешь, как управляются эскалаторы? – поинтересовалась Девочка.

- Разберусь.

Поток пассажиров волнами тек по платформе, огибая холодные колонны, у одной из которых завис Скальпель в ожидании того момента, когда можно будет подобраться к нужной двери.

Момент этот наступил, когда у меня начался приступ эпилепсии, и я вывалился прямо в движущуюся толпу, искусно обрызгав двоих или троих пассажиров пеной изо рта. Очень весело было стучать пятками и локтями по каменному полу, выгибая при этом шею и закатывая глаза. Я, очевидно, был неплох в роли эпилептика, потому что за несколько секунд собрал вокруг себя плотную толпу, в которой были даже три работницы метрополитена. Девочка, бросилась ко мне, сбив с ног молодую маму. Она пыталась привести меня в чувство, но ей ничего не удавалось до того момента, пока я не увидел боковым зрением своих безумных глаз Скальпеля, нырнувшего в неприметную дверь.

Лестницы эскалаторов на секунду остановились, а потом, урча, двинулись навстречу друг другу. Пассажиры сначала охренели, а потом один за другим стали выкарабкиваться на балюстраду, откуда их спихивали другие пассажиры. На эскалаторах началась дикая давка, и можно было только догадываться о том, что творилось на площадке наверху, куда были направлены сейчас все стальные ленты.

Я схватил Девочку за руку и потащил ее к поезду, чтобы удрать с этой станции. За нами бежал Скальпель в разорванной в клочья футболке – его зацепило краем подземной паники. Мы уже были возле открытых дверей вагона, когда с эскалатора послышались выстрелы – кто-то пытался спасти себя в сутолоке при помощи пуль, а может, просто сдали нервы у какого-то вооруженного ублюдка. Одна из пуль угодила Скальпелю в плечо, и мы с Девочкой, словно замедленное видео наблюдали сквозь закрывающиеся двери вагона, как Скальпель завертелся на месте и упал на колени.

С одной стороны, это было плохо, что Скальпель от нас отстал. А с другой стороны, я теперь мог трахнуть Девочку в спокойной обстановке.

день бан@на

Еще в 14.55 мы забрали свои вещи из камеры хранения. Заодно мы прихватили и скальпелевский пистолет – нечего ему там валяться.

- То, что произошло в Метро, меня по-настоящему возбудило, - сказала Девочка.

Я никогда в жизни не жил в пентхаузе. Конечно, это немного пошловато – трахать кого-либо в пентхаузе, но когда еще будет на это время!

- Давай догонимся e-drugsами, - предложила Девочка. – Я чувствую себя немного ослабевшей.

- Без проблем, - сказал я, загружая CD.

От e-drugs меня заперло как никогда раньше. То ли сказывалась минимальная дистанция между мной и Девочкой, то ли колотили в мозгу впечатления текущего дня.

И мы устроили секс под e-drugs – самый завораживающий и опасный секс, какой только возможен. Минет под дулом пистолета, виртуальные очки, связанные кабелем руки и сперма на клавиатуре компьютера, с монитора которого мы то и дело подзаряжались наркотиком.

Под действием e-drugs можно трахаться сколько угодно, если нет более важных дел. Можно кончать двадцать восемь раз без перерыва (после раза девятого уже нет выбросов спермы, но это не мешает оргазмировать) и физически убить этим партнершу, если она, конечно, не подпитана e-drugs.

Отдыхать после секса у нас никакого желания не было – в нас плясали мегатонны энергии и четкое желание разнести весь отель и весь город, в котором этот отель был построен. Мы вскочили с пола, одеваясь на ходу, и загрузились в лифт.

Уже в лифте я обнаружил сообщение от Скальпеля.

sk@lpel: на 85% жив. встречаемся в WBurger на центральной улице в 16.00. очень плохо, что забрали мой пистолет и нотбук. пишу из интернет-кафе. увидимся – убью

- Ну что, встретимся с ним? – спросила Девочка.

- Думаю, стоит, - ответил я. – У тебя отличное тело.

- Тебе понравилось? А что именно?

- Что это за штуки у тебя в груди?

- Это флуоресцентные имплантанты, - ответила Девочка. – В Сан-Франциско ставила. Там такие вещи очень популярны среди пидаров. А на заднице – это вживленные в кожу датчики температур.

- Я тоже хотел вживить в пенис штекер модема, - сказал я.

-А сам модем куда? Шутишь, наверно.

- Нет, такие операции на самом деле делают. Где-то под Дели, на военной базе.

Мы поймали такси и поехали в центр. Трижды мы проехали мимо биллбордов с надписью:

«ban@n, мы хотим с вами поговорить»

Такой же текст мелькал на электронных табло.

- Интересно, что они могут нам сказать? – улыбнулась Девочка. – Свяжись с ними. Поболтай в чате.

- В чате опасно, - ответил я. – Легко засечь. Это тебе не фальшивые электронные адреса клепать.

- Можно менять чаты каждые 20 секунд, - предложила она. – Вопрос–ответ в одном чате, вопрос-ответ в другом.

ban@n: хотите поболтать? встречаемся в болталке (URL). недолго – вопросы по существу. взять ник-нейм “udod”

Мы были уже в пяти минутах езды от WВurger в центре.

udod: ban@n, чего вы хотите?

- Что за идиотский вопрос! – сказал я Девочке. – Я же сказал им: задавать правильные вопросы.

ban@n: чтобы алфавит не заканчивался

ban@n вышел(ла) из чата

- Ты довольна? – спросил я Девочку. – Я с ними поговорил, как ты и хотела.

Мы подъехали к WВurger.

Скальпель ждал нас внутри. Для маскировки он купил один из тошнотворных гамбургеров, которые продавались в этом заведении. Нетронутый шар этой булочно-мясной плоти лежал на столе рядом с горой салфеток, под которыми Скальпель спрятал свой пистолет – всегда под рукой.

- Конечно, <Е> – это еда, - сказал он нам вместо приветствия. – Тут двух мнений быть не может.

- Не говори, что ты отравил все эти булки! - произнесла Девочка.

- Конечно, нет, - ответил Скальпель. – Я придумал кое-что получше. Виагра-22. Я опустил по 500 ml в резервуары со всеми напитками.

- Терпеть не могу колу и дерьмовый сок, который здесь продается, - сказала Девочка. – А эта штука действует на всех?

- На людей старше 12 лет. На животных не действует, - ответил Скальпель. – Требуется около двух минут после приема. После этого начинается…

- Но это невозможно – достать столько новейшей виагры! – сказал я, но Скальпель снисходительно похлопал меня по плечу.

- Невозможно то, что сейчас начнется посреди этого вертепа обжорства, - ответил он.

Мы с Девочкой посмотрели по сторонам. За столами, на которых стояли стаканчики с колой, началось едва заметное волнение. Мужчины поправляли под столами свои внезапно вставшие на дыбы пенисы, женщины нервно сжимали и разжимали ноги, а некоторые, думая, что на них никто не смотрит, даже запустили ладони между ног. Заметно оживилась группка жевавших чизбургеры школьниц. Они побросали свои чизбургеры и оглядывались по сторонам блестящими глазами.

Несколько человек почти одновременно встали и направились к двери.

- Дверь, я надеюсь, заблокирована? – поинтересовался я у Скальпеля.

- Блок возникнет через секунд 30, - ответил тот. – Эти успеют выйти, но остальные останутся здесь, испытывать на себе чудесное действие новейшего возбудителя.

- Интересно, что будут делать те, кто ушел? – задумчиво произнесла Девочка.

- Тут же найдут проституток и будут пороть их жесточайшим образом, - предположил я.

- Часов пять будут трахать без перерыва, - добавил Скальпель. – мощная штука.

- Ого! – удивилась Девочка. – Здесь такое напряжение! Я сама уже дико возбуждена.

- Дверь не открывается! – проорал кто-то в сторону касс. – Что за дерьмо! Мне срочно нужно выйти отсюда!

Но никто не побежал открывать ему дверь, потому что в этот момент произошло следующее: тихо сказав «им нужен сигнал к действию», Скальпель повалил Девочку животом на стол, стащил с нее шорты и стремительно вошел сзади, опрокинув при этом стаканчики с молочным коктейлем.

Бомба взорвалась. Старшеклассницы принялись облизывать друг друга, но длилось это не долго – к ним уже присоединился мужик лет сорока и пять подростков с до неправдоподобных размеров раздутыми пенисами. Какой-то старик начал трахать юную уборщицу, которая при этом умудрялась делать минет сразу двум охранникам. Третий охранник рванулся к двери, но я сделал ему подножку, и он повалился в объятия двух тетушек, измазанных кетчупом. Фонтаны спермы брызгали со всех сторон, и происходящее начинало просто пугать. Я почувствовал, что нахожусь внутри жесточайшего порно-комикса, в котором массовое спаривание персонажей не подчиняется ни логике, ни физиологии. Чтобы не сойти с ума, я выбрал среди тех, кто пытался все-таки выбраться из этого вертепа, ломясь в надежно запертую на электронный замок дверь, девочку лет двенадцати, и в три секунды лишил ее девственности на полу, усыпанном кусками брошенной еды и обрывками салфеток. Справа все тот же бойкий старик прижимал к мусорному баку юного прыщавого охранника, тогда как тетки расправились с добычей, которую я им бросил, и, потряхивая дряблыми грудями, вывалившимися из-под разорванных блузок, устремились к дверям, где скопилась свежая плоть, не хлебнувшая секси-колы.

Скальпель, не переставая трахать Девочку, выхватил пистолет и прострелил ногу охраннику, возившемуся с замком. Мне показалось, что этого происшествия никто не заметил.

Снаружи все это фотографировали зеваки, которые, очевидно, думали, что являются свидетелями какого-то небывалого по своим размахам и смелости хэппенинга.

Подстреленный охранник упал на пол, и кто-то воткнул ему в глотку пенис, а кто-то еще принялся стаскивать с него окровавленные брюки и вовсе не затем, чтобы сделать перевязку.

Скальпель облил Девочку и еще нескольких человек литром спермы и застегнул молнию на шортах.

- Я тоже кончила, - сказала Девочка. – Можем идти.

Как будто под воздействием ее слов дверь в WВurger разлетелась на куски, и внутрь ворвались менты, только я успел вытереть свой окровавленный член фирменной салфеткой.

- Всем покинуть помещение!!! – орали менты. – Здесь бомба!!!

Почему они решили, что мы заминировали закусочную – хрен их знает. Ну покинуть – так покинуть. Мы и не собирались засиживаться. 16.30.

день бан@на

- Живенький секс на гамбургерах – это, конечно, хорошо, - сказал я, - но я что-то проголодался.

Мы зашли в суши-бар и заказали эротик-суши. Еда была разложена на милой голой японке, которая все время вертелась на столе, потому что Девочка засунула ей между ног вибратор, чтобы сделать для нас поедание суши занятием не из легких.

Мы стимульнулись e-drugsами и принялись изучать сегодняшние газеты, а Скальпель залез в сеть, чтобы узнать, говорят ли о нас в чатах. Оказалось, что в чатах не просто о нас говорили, а говорили исключительно о нас. Кто сомневался?

- Интересно, откуда они узнали все три имени? – поинтересовалась Девочка.

- Я думаю, кто-то из секретных ментов продал всю историю журналистам, - предположил Скальпель.

Мы проверили по газетам – так и оказалось. Везде обсуждался наш алфавит. Пусть не с точностью до деталей, но достаточно компетентно. Две газеты даже предложили читателям своеобразный тотализатор: что будет <Ж>.

Варианты: Жираф (неужели они думают, что мы ограничимся убийством бедного животного?), Женщины (предполагалось, что мы подмешаем в водопроводную воду препарат, гарантирующий бесплодие), Жара (прогнозировались поджоги) и даже Жопа, то есть полнейший Армагеддон городу.

- Что выберем? – спросил я ребят. – У меня, например, никаких идей по поводу <Ж> нет.

- Тема с тотальным бесплодием выглядит прикольно, - сказала Девочка. – Но где мы возьмем этот препарат?

- Не реально, - сказал Скальпель. – Я виагру еле раздобыл – пришлось застрелить троих охранников на аптечном складе. А сейчас, наверно, все аптеки и лаборатории оккупированы ментами.

- Тогда давайте выберем жару, - предложил я.

- А что подожжем? – спросили они в один голос.

- Можно поджечь мэрию, - сказал я. – И сразу выдвинем условия. Нужно их чем-то озаботить, а то все менты, наверно, только и заняты тем, что нас ищут.

- Еще найдут, не дай Бог! – сказала Девочка. – Расстреляют ведь без жалости.

- А тебя еще и трахнут всем ментовским взводом, - добавил Скальпель.

- Кстати, Скальпель, - произнесла Девочка, нахмурив лоб, - Никогда, никогда больше не трахай меня в задницу! Никогда! Я этого не переношу!

Мы доели суши и собрались уже выходить, как Скальпель вспомнил про японку.

- Она ведь все слышала, - сказал он. – Придется взять ее с собой.

- Мы берем еще суши с собой и эту девочку, - сказал я на выходе.

Скальпель тащил японку, завернутую в скатерть. Японка упиралась, стуча по полу босыми ногами.

У обслуги суши-бара возникли возражения по этому поводу, но я решил их при помощи денег.

Через три минуты, в 16.50 мы вчетвером ехали в такси по направлению к мэрии. Скальпель сел на переднее сидение, мы с Девочкой – назад, а японку пришлось положить на пол машины, нам под ноги, чтобы не привлекать внимание ментов – чем ближе к официальной части города мы подъезжали, тем больше их вертелось вокруг. Таксист потребовал двадцатку за короткую поездку, и все из-за голой японской девушки, которой Девочка к тому времени связала руки кабелем от своего нотбука. С этой японкой одни, блин, расходы.

Я отправил в мэрию очередной message. Они, бедняги, наверно, заждались.

ban@n: <ж> – жара. не пахнет ли жаренным?

- Я придумал, как можно сжечь мэрию, - сказал Скальпель, и таксист чуть не проглотил свою вонючую сигарету. – Для этого нужно пять канистр бензина, автомобиль и сконнектиться с сетью мэрии.

- Машина… - пробормотала Девочка. – Где мы ее возьмем? А такси подходит?

- Конечно, подходит, - немного подумав, сказал Скальпель и приставил таксисту под ребро пистолет.

- Вы чего, ребята, - забормотал таксист. – Я же… Я же… Денег не возьму, отвезу, куда надо… Картину вам отдам, если вы из-за нее…

- Заезжай в этот двор, придурок, - сказала Девочка ему, и наше такси свернуло в заграфиченную арку.

Во дворе Скальпель дождался, пока уедет мусоровоз, и застрелил таксиста. Все время, пока мусорщики возились с упакованным в кульки дерьмом, я наблюдал за Скальпелем, и совершенно четко понял, что он безумен в первоначальном смысле этого слова. Сначала мне показалось, что Скальпель раздавит свой пистолет, так он мял рукоятку. А какие он строил рожи, как стучал пятками! Скальпелю необходимо было сию секунду всадить пулю в глаз шофера, и он сходил с ума, этот хренов маньяк.

Труп таксиста мы не смогли выкинуть в мусорный бак, потому что из подъезда вышли покурить два мента. Таксиста пришлось перетащить в заднюю часть машины и положить на японку.

Мы приняли e-drugs (они пошли в этот раз особенно в струю), и я сел за руль.

- Нужно купить бензин, - сказала Девочка, когда я выехал из стремного двора. – Этот мужик такой горячий почему-то, он ведь должен холодным быть.

- Когда остынет, он и будет холодным, - ответил Скальпель. – Мы с Бананом на ближайшей заправке купим бензин, а ты в машине посидишь. Не стоит подъезжать на заправку в такой компании, - он кивнул на накрытого автомобильным чехлом таксиста, под которым лежала японская девочка.

- Очень весело мне будет здесь сидеть, - сказала Девочка. – С трупом и с этой японкой.

- А почему она не кричит, кстати? – спросил я.

- Задохнулась там, наверно, – предположил Скальпель.

- Я ей рот заткнула, - ответила Девочка. – Твоей, Скальпель, кепкой.

Я припарковался, и мы со Скальпелем пошли покупать бензин.

До заправки мы шли молча, а на обратном пути Скальпель заговорил.

- Ты Девочку трахнул, когда меня в метро подстрелили?

- Трахнул, - ответил я. – Да и ты тоже успел.

- В закусочной не считается, - ответил он.

- Не понравилось?

- Все в комплексе - понравилось, а деталей, в смысле, Девочку, я не уловил, - он ухватил канистры поудобнее. – Поэтому моя очередь ее трахать.

- Нет, дорогой мой, - сказал я. – Никакой очереди здесь нет. Это будет делать тот, кто будет это делать.

- Смотри, как бы я и тебя не отделал, - предупредил Скальпель. – Меня мальчики вроде тебя интересуют как объект садизма.

Мы подошли к нашей желто-клетчатой машине и положили купленные канистры в багажник.

- Ну, в мэрию! – сказал Скальпель, усевшись рядом с Девочкой сзади.

- Девочка, отправь им e-mail о том, что мы едем, - сказал я.

devochk@: едем. вызывайте пожарных

Девочка застучала по клавишам, Скальпель извлек японку из-под трупа, выдернул из ее рта свою кепку и засунул туда свой пенис. Мне в зеркало отлично было видно, как одной рукой он управляет головой бедной японки, а другой рукой массирует сквозь джинсы коленку Девочки.

До мэрии оставалось пять кварталов, когда Скальпель кончил, засунул опять кепку стриптизерше в рот и закурил.

Почувствовав со школы знакомый запах, я предупредил Скальпеля:

- Травка плюс e-drugs – психиатры не рекомендуют.

- Лучше сам курни, - Девочка затянулась два раза и протянула мне косяк.

- Под e-drugs действие других наркотиков воспринимается в гиперболизированной форме, - сказал я, затягиваясь.

- Я не понимаю, что ты говоришь, - сказал Скальпель, и опять начал заставлять японскую девушку делать ему минет. Левая его рука легла Девочке на грудь.

И тут я, делая хитрый маневр, включавший в себя обгон и поворот направо, врезался в микроавтобус с ментами.

Вот после этого и началось все самое грустное в нашей жизни.

Я только успел заметить, как брызнула кровь водителя-мента, ударившегося лбом об руль, как брызнула моя кровь – я тоже обо что-то стукнулся головой, Скальпель по-звериному заголосил на заднем сидении, наверно, японка откусила ему пенис.

А потом сразу менты, высыпавшие как вооруженные горошины из стручка, сразу приставленные к нашим затылкам стволы автоматов.

И тут Скальпель сделал такое, чего я никогда после понять не мог – он застрелил японку.

- Она меня укусила за яйца, - объяснял он потом нам. – У меня, может, детей из-за нее не будет.

Сразу после выстрела дали чем-то по голове, и показалось, что что-то закончилось.

день бан@на

<...>

…Я лежал совершенно голый на клеенчатой кушетке, и какие-то резиновые жгуты не давали пошевельнуться. На глазах намертво были закреплены непрозрачные очки, но рот мне не заткнули, можно было говорить.

Но говорить было не с кем. Я поорал в пустоту что-то вроде:

- Я согласен сотрудничать!

Через пол часа:

- Я готов передать вам информацию!

Еще через два часа:

- Я – Банан! Я тот, кого вы искали весь день! Я буду говорить! Спросите меня о чем-нибудь!

Но никто не хотел моих показаний, и я часа на три замолчал. Потом даже уснул, несмотря на холод - e-drugs отходили, и наваливалась тысячелетняя усталость.

Проснулся я от боли в руке. У меня из вены брали кровь.

- Я буду говорить! Информация! – затараторил я, пытаясь извиваться на кушетке.

Никто мне не ответил. Игла выскочила из вены, и я услышал ровный технический шум, видно, отъехал куда-то вверх электронный зонд, бравший анализ.

И тут я понял, что это, то, что сейчас, и будет у меня всегда. И не нужны им никакие мои показания – они и так знают, что я – Банан, достаточно посмотреть последний отправленный с моего нотбука message. И никакого суда не будет – дело секретное. А будет то, что сейчас – как учебное пособие я буду лежать на клеенчатой кушетке голый в полнейшей слуховой и зрительной изоляции, а специальные зонды будут вкалывать мне еду и брать анализы. И я так и буду стариться в этой комнате, размеров и интерьера которой я никогда не узнаю, а за пределами этой комнаты, за пуленепробиваемым звуконепроницаемым стеклом будут водить молодых ментов.

- Это – Банан. Не мумия, а живой маньяк.

Мне стало плохо. Тошнота начала формироваться в области желудка, но я вспомнил, что в таком положении блевать опасно, и сдержался.

-Ну что, Банан, вот мы и встретились, - сказал вдруг мужской голос сверху, и меня потрогали за плечо. – Живой, совершенно живой Банан. Тот самый Банан. Ты хоть представляешь, Банан, что тебя ждет? То, что ты организовал все буквы, от <А> до <Е>, означает - восемьдесят смертельных инъекций в твою задницу. Да только за те обстоятельства, при которых тебя взяли, только за это тебя ждут пять смертных приговоров.

- Какие такие обстоятельства? – поинтересовался я.

- Тебе сказать, какие?! – голос чуть не поперхнулся словами. - Я скажу! Я скажу! Создание аварийной ситуации, нарушение правил уличного движения, употребление марихуаны, угон автомобиля, ношение огнестрельного оружия, двое убитых на заднем сидении, одна из которых – дочь пресс-атташе японского посольства, похищенный в прошлом году из муниципального музея холст Марка Шагала в бардачке…

- Ну ладно, - перебил я его. – Шагала ты не по делу шьешь! Не было у нас никакого Шагала! Ты еще скажи, что этим летом здесь так жарко по моей вине!

- Банан, ну ты хоть понимаешь, что тебе конец? – спросили меня совершенно серьезно.

- В городе заложены пять мощных бомб, - сказал я. – Хотите остановить взрывы?

- Называй адреса и коды отмены, - словно продиктовал мне голос.

- Хрена! – сказал я и получил шокером в живот.

- Послушай меня внимательно, сука, - сказал я. – Ты знаешь, что я всегда говорю серьезно. Так вот, я сейчас говорю тебе серьезно: еще одна проверка рефлексов, и я не назову ни одного адреса.

- Хорошо, электричества больше не будет. Говори, я слушаю.

- Сними с меня эти потные очки, во-первых!

Он сделал это, и я увидел мэра города. Комната оказалась больничной палатой без единого окна, без мебели, но зато со свинцовой дверью, как будто я излучаю смертоносные волны. Кроме нас в комнате никого не было. Мэр был одет именно так, как на всех своих газетных фотографиях – замусоленный галстук и белая рубашка. Ну, блин, директор магазина!

- Понял, Банан, кто твоим делом занимается?! – рявкнул мэр. – Я своими руками из тебя душу вытрясу, маньяк хренов!

- Чтобы узнать адреса и коды доступа, нужно развязать мне руки и дать мне мой нотбук, - сказал я. – Все в скрытом файле.

- Да! Как же! – ухмыльнулся он. – Забудь про компьютеры! Забудь про развязанные руки! Забудь вообще про все!

- Коды… - завел я опять свою шарманку.

- Блеф! Дешевый блеф эти твои бомбы! – перебил он меня. – Твои друзья под пытками ничего не сказали про эти бомбы. Под пытками, дорогой мой мальчик! Ты не ослышался! Этот лысый, которого вы называете Скальпелем, нес что-то про капсулу с чумой, которая якобы находится в водопроводе и вот-вот взорвется. Девочка, маленькая Девочка заявила, что сорок ядерных ракет направлены на город и только ждут неизвестного часа. Все вы трындите, и поверить в ваш наркоманский бред невозможно.

- Знаешь, я вот подумал… Я подумал, что мне плевать на то, веришь ты мне или нет. Верил ли ты, что мы взорвем аэропорт, что обчистим один из самых крупных банков в городе, что пустим экскаватор гулять по городу… Наверно, ты не верил, что возможно устроить такую грандиозную давку в метро!..

- Заткнись! – заорал мэришка.

- Я очень рад, что ты мне не веришь, - продолжил я. – Я не хочу сидеть в тюрьме или быть подопытным кроликом у криминальных психологов. Я хочу умереть, хочу взорваться к чертям с этой тюрьмой и этим городом…

- Мы сейчас увезем тебя из города… - промямлил мэр.

Боже, что он несет! Ведь он же должен говорить совсем другое!

- Если я не ошибаюсь в своих расчетах по поводу времени, - говорю, - далеко от города я уехать не успею. Бомбы-то не простые… Ну ОК, я хочу помолиться, вали отсюда.

И я начал молиться. Как я молился! Знаете, к каким божествам я обращался! Я взывал к Высшему Компьютеру. Я говорил о том, что с нетерпением жду той минуты, когда смогу присоединиться к информационным ячейкам необъятной компьютерной сети, которой является наш мир, созданный Высшим Компьютером. Я бредил, меня несло, меня перло от того, что я молол, от того, как этот немолодой человек, которого пару лет назад в злосчастный день избрали мэром этого бьющегося сейчас в истерике города, как этот человек лысел у меня на глазах. Не вру – из него полезли волосы. Я слышал, что от страха седеют, но про такое никогда.

Когда принесли нотбук, я долго разминал окоченевшие пальцы, хрустел костяшками, короче, сводил с ума совершенно уже лысого мэра. Потом я сказал, что буду работать только, если останусь в комнате один на один с ним, без всех этих налетевших компьютерных ищеек.

Первым делом я запустил e-drugs, мне стало заметно лучше. Мэр и сообразить не успел, что я сделал. Теперь я реагировал настолько быстро, насколько было возможно. Это было сейчас необходимо, потому что все нужно было сделать очень быстро.

- Файл с кодами я храню в сети, - сказал я. – Мне нужен модем и телефонная линия.

- Все звонки прослеживаются, - предупредил мэр, когда модем подключили. – Задумаешь какую-нибудь пакость – пеняй на себя.

Для начала я по номеру телефона определил, где нахожусь. В общедоступной базе этот номер не значился, пришлось обращаться к ментовской. Оказалось что я в учреждении под странным названием «Специализированный Муниципальный Психиатрический Стационар». Затем я сменил линию. Удалось очень быстро войти в систему этого Стационара. Для начала я заблокировал все двери, затем мощнейшим вирусом уничтожил все находящиеся в здании, а также приконнекченные снаружи компьютеры. Е-drugs клокотали во мне веселой преисподней. Пальцы носились по клавиатуре так быстро, что мэр, наверно, перестал их видеть. Тогда он сделал шаг ко мне, и тут я выключил свет во всем здании. Я сделал ему очень больно, пяткой в нос, но думаю, он не умер. Затем я подключился к системе тепловых датчиков. Зеленые точки-люди носились на мониторе, заблокированные в комнатах психо-тюрьмы. Менты в клетке, я выбрал самый короткий маршрут к выходу, минуя те отсеки, где были люди, разблокировал нужные двери и через четыре минуты выпрыгнул в костюме мэра со второго этажа психо-тюряги, держа в руках свой любимый нотбук с драгоценным компактом внутри.

Было 9.10, второй день моего пребывания в городе.

день бан@на

Знаете, как тяжело не разбить клавиатуру, когда ты по-настоящему зол!

ban@n: я очень зззззззззззззол. <з> = зло. в полдень абсолютное зло. хотите подробностей – встречаемся в том же чате. назваться udod

Мне нужны были две вещи:

1. получить Девочку

2. разорвать всех

Нет, наоборот:

1. разорвать всех

2. получить Девочку

Оба пункта встречаются под буквой <З>.

Был еще третий пункт – Скальпель, но он мог дожидаться и следующих букв.

udod: ban@n, не делай лишних движений. твои друзья у меня

ban@n: udod, я очень зол. <з> = зло

udod: ban@n, сотрудничай. сдайся. твои друзья у меня

ban@n: udod, плевал на них. все уничтожу. города не будет. меняем чат (URL)

udod: ban@n, что тебе нужно?

ban@n: udod, девочка

udod: ban@n, забудь. не мечтай. предлагай реальные условия

ban@n: udod, девочка

udod: ban@n, исключено. считай, что она мертва

ban@n: udod, оживляй ее к полудню. зло идет

Я был уверен в том, что они, струсив, пойдут на выполнение условия. Пусть и на свой, ментовский, лад, с подложенными бомбами и подлыми подвохами, но Девочку они приведут туда, куда я скажу.

Независимо от того, получу я Девочку или нет, я собирался осуществить <З>. До полудня, когда зло в моем лице должно было ударить по городу, оставалось почти три часа – достаточно времени, чтобы все продумать.

Первым делом я узнал из утренних газет, где сегодня днем ожидаются большие скопления людей. Оказалось – две демонстрации протеста, встреча делегации детей «Детям – спорт вместо наркотиков» и концерт камерной музыки в муниципальной библиотеке.

Каждое из мероприятий привлекало меня. Детишки – своей спортивностью и беззащитностью, любители камерной музыки – своей чопорностью, демонстранты – своей агрессивностью. Но я понимал, что не смогу быть везде одновременно, нужно было выбирать. Прочитав про сегодняшние демонстрации внимательнее, я узнал, что одна из них добивается официального снятия официального же запрета на графити в исторической части города, а вторая – марш протеста против графы <пол> в удостоверяющих личность документах.

Конечно, я выбрал унисексов.

Когда я проработал маршрут, по которому унисексы собирались двигаться, то понял, что сегодня мне несказанно везет – в одном месте, возле площади Согласия, они почти пересекались с демонстрацией графитистов, которые собирались разрисовать там гостиницу, куда к тому времени уже должны были привезти детскую делегацию.

Для того, чтобы захватить в область огня все три скопления людей, нужно было выскочить из подворотни и пронестись сквозь площадь, стреляя по пути во все движущееся и выпустив несколько гранат в гостиницу.

Я нашел подворотню, которая позволяла взять верное направление. Она оказалась слишком узкой – автомобиль не пройдет, только мотоцикл. Кроме мотоцикла мне нужно было: пара автоматов и патроны к ним, мобильная базука, бронированный плащ и каска.

ban@n: в 11.50 девочка должна стоять посреди зала авиа-касс на площади согласия. одна

Через оружейный сайт я назначил встречу с продавцами. На указанной в сообщении от них станции метро ко мне подошел парень в сером плаще и с серым лицом – мышь, такого и не вспомнишь. Если увидишь второй раз.

- Мне нужен скоростной мотоцикл можно без номеров, бронеплащ, сверхпрочный мотоциклетный шлем, 2 АК, 10 рожков, мобильная базука и 8 зарядов к ней.

Парень повозился с калькулятором и сообщил мне стоимость всех этих полезных вещей.

- Деньги нужны сейчас, - сказал он, и получив деньги, назвал номер гаража и код замка. – Все будет там через тридцать минут.

- И мотоцикл заправить не забудь, - крикнул я ему вдогонку.

Продавец оружия дал мне электронный адрес пластического хирурга, который оперирует в центре города и может за час изменить отпечатки ладони, стопы и ушей, форму черепа, черты лица и пол.

Хирург вышел на связь только в 10.54. Ему действительно необходимо было управиться со мной за час, потому что в 11.50. Девочка и взвод ментов должны уже ждать меня в авиа-кассах.

Какой-то подросток, сказавший, что он от хирурга, долго вел меня сначала подворотнями, потом подвалами, пока я не оказался в самой крутой подпольной клинике, которую видел в своей жизни.

Хирургов оказалось восемь. Тридцать минут работы одного специалиста стоили как красный спортивный автомобиль с акустической системой. Они очень расстроились, когда узнали, что я не собираюсь менять пол и цвет кожи, пересаживать волосы и зубы, а также вживлять рудименты и мелкие уродства.

За сорок минут они успели сделать из меня парня лет пятнадцати (оказалось, что для этого нужна только пересадка кожи на лице и коррекция формы губ и глаз). Глаза я выбрал карие – всегда хотел такие. Цветную линзу приделывали к роговице намертво, поэтому было немного больно. Восемь оставшихся у меня родных зубов заменили на искусственные, а потом подровняли (наверняка менты сняли у меня не только отпечатки пальцев, которые мне изменили в самом начале процедуры, но и снимки зубов).

В 11.40. я был как новенький. В гараже, где я нашел подготовленный заботливыми руками оружейного дилера мобильный боекомплект, я принял мощный заряд e-drugs и сконнектился с обслуживающей системой авиа-касс. Видеокамерой, закрепленной на потолке зала касс, я нашел Девочку, которая стояла посреди зала. Рядом с ней никого не было, ближайший человек находился в десяти метрах и был занят покупкой билета через кассу-автомат. Я был уверен, что этот тип - мент из особо натасканной группы. Вообще, ментов в кассах было полно. Хоть бы одного в форме поставили, тупицы! А то просто картинка с выставки – огромный зал, скопление людей, инкассация и ни одного дежурного мента.

Я вышел на кассу-автомат, которая находилась ближе всего к Девочке.

это ban@n. ты в порядке? кивай головой – я все вижу

– написал я на кассовом мониторе.

Девочка пожала плечами. Определение «в порядке» ее явно не устраивало.

тебе делали какую-либо операцию? что-то вживляли?

Она кивнула.

датчик местонахождения? что-нибудь еще?

Девочка кивнула два раза.

бомба?

Кивок.

где?

Девочка провела ладонью по голове, и я заметил, что у нее выбрит затылок – сверху это было сложно увидеть.

как приводится в действие? дистанционка?

Девочка пожала плечами.

Я понял, что потерял ее, и спасти не могу.

Тогда я огромными алыми буквами написал на всех мониторах в зале:

ВЫНЬТЕ БОМБУ ИЗ ЕЕ ГОЛОВЫ!

- Выньте ее голову из бомбы! – орал я, когда несся по площади Согласия, расстреливая из автоматов марш бесполых существ и тусовку любителей порисовать на стенах, затем выпустил три заряда из базуки в холл гостиницы, где дети против наркотиков разбирались со своим багажом.

Мой мотоцикл взорвался, врезавшись в стену гостиницы, а меня волокло по асфальту метров десять, отчего кожа слезла с брони плаща, и я стал похож на робота из комикса. В меня начали стрелять, и я не мог понять, откуда – пули неслись со всех сторон, я почувствовал два мощных удара в правое плечо, покачнулся и, пробив стекло витрины, ввалился в магазин обуви. Орала сигнализация, вопила кассирша, которую я затем впопыхах застрелил. Через черный ход я выскочил в заплеванный дворик, где по моим подсчетам через десять секунд должно было стать темно от ментов, и по водосточной трубе забрался в квартиру на втором этаже.

Там, прижавшись спиной к батарее, я минут десять прислушивался к звукам квартиры, отсеивая уличные звуки – вой сирен, ментовские вопли. В квартире кроме меня было еще несколько человек, судя по голосам – двое или трое мужчин. Что за нежелательное население квартиры! Почему не симпатичная школьница, родители которой еще не пришли с работы?

Я решил пробраться к двери, оставив на кухне автомат и бронеплащ – только с нотбуком и пистолетом, на который я навинтил глушитель. Только не хватало, чтобы менты засекли меня по звукам выстрелов!

Я прокрался в коридор с пистолетом в руке. Входная дверь была слева, прямо – комната с приоткрытой дверью. Именно оттуда доносились мужские голоса. Я замер, прислушиваясь, и стал различать, о чем говорят. Разговаривали, как оказалось, не мужчины, а всего лишь подростки. Говорили они вот о чем:

- Традиционный секс уже просто не моден, - говорил один. – Я вообще не понимаю, зачем вы ее притащили.

- Можно вживить ей модем в голову и трахнуть по сети, - предложил другой, и все трое заржали. – Неужели ты в своих чатах получаешь настоящее удовольствие?

- Я всегда получаю настоящее удовольствие, - ответил тот, первый. – Даже когда чищу зубы. Когда трахаешь какую-нибудь девочку, задача ведь прежде всего не в том, чтобы ее трахнуть.

- Ну так иди чистить зубы, - встрял в разговор третий парень. – А мы займемся этой девочкой. Может, наркотиками ее накачать?

- Только где мы их сейчас найдем, днем?

- У дилеров в метро. Я думаю, сейчас они там есть.

- Кто пойдет?

Они минут пять спорили, кому идти. Выбор пал на самого маленького. Пришлось, конечно, его пристрелить, когда он вышел в коридор, а то неизвестно, что бы он устроил с перепугу. Все произошло очень тихо, я даже успел подхватить его тело, но беда в том, что кровь тонкой быстрой струйкой забежала в комнату, откуда донесся коллективный вздох. Пришлось зайти туда. Представьте мой вид, напугал я, наверно, мальчишек – пистолет с еще дымящимся дулом в руке, обугленная искусственная кожа на лице (опять придется обращаться к хирургам).

Я увидел двух дебилов-старшеклассников, стоявших возле совершенно голой девочки лет пятнадцати, которая скрючилась связанная на постели.

Когда я увидел вытянувшиеся рожи двух этих юных насильников, мне захотелось их подколоть.

- Что, ребята, - сказал я, - да вы, как-никак, хотите эту девочку трахнуть? – и я кивнул пистолетом на девчонку.

- Кто Вы такой? – нерешительно спросил один из них. – Это моя квартира…

- Я, мальчик мой, из внутреннего отдела борьбы за нравственность, - ответил я ему. – Приятеля вашего, который наркотики хотел купить, я сразу пристрелил, - сказал я не шутя, - а с вами как быть, даже не знаю. Попытка к изнасилованию несовершеннолетней – раз, подстрекательство к покупке наркотиков – два, пропаганда кибер-секса – три. Придется все-таки вас, ребята, расстрелять. Кто кибер-секс пропагандировал?

- Какой кибер-секс?

- Ну, кто говорил, что традиционный секс уже не моден? – переспросил я.

- Я говорил, - выпалил один из них, тот, что попрыщавей. Он и сообразил-то потом, что не нужно было, может быть, этого говорить, но было поздно.

- Так я тебе сейчас докажу, что традиционный секс – самое модное сейчас дело, - сказал я и застрелил второго, не прыщавого, с которым спорить было не о чем. – Вот посмотри на меня! Я модный парень, как ты думаешь? И посмотри, что я сейчас сделаю с этой девочкой!

Я уже начал расстегивать ширинку, как тут этот парень меня ошарашил. Знаете, что он сказал?!

- Я все равно знаю, что ты меня убьешь, - говорит он. – Так что мне плевать, модный ты там или не модный. Никакой ты не модный! Можешь меня на хрен застрелить прямо сейчас и не морочить голову!

И он сел в кресло спиной ко мне, словно подставляя под пулю свой бритый затылок.

У меня даже всякое желание трахать девчонку исчезло.

- Слушай, парень, да не хочу я тебя убивать, - говорю я ему и прячу пистолет. – Ты мне, если честно, с самого начала понравился. Эти твои прыщи на морде, прямота суждений и вся твоя современность… Ты – такой трогательный урод, я таких люблю. Ты про e-drugs слышал?

Мы накатили e-drugs и, отымев девчонку на пару, расстались в 12.50 лепшими друзьями.

- Не забудь ее убить потом, - посоветовал я ему, уходя. – А то она тебя сдаст. Женщины – они все такие.

день бан@на

И не ожидал встретить Скальпеля в подпольной клинике. Он сидел в коридоре с забинтованной рожей, замотанный с ног до головы в одеяло, но я все равно узнал его по глазам.

- Держи руки на виду, - посоветовал мне Скальпель, когда понял, что я его узнал. Из-под одеяла он показал мне увесистое пистолетное дуло. – У меня есть теперь все основания думать, что ты, Банан, - мент.

- Как и у меня, - ответил я. – Скажи-ка, дорогой друг, каким образом ты оказался на свободе?

- А ты как? – поинтересовался он.

Я рассказал.

- А, значит, это ты тогда устроил эту заваруху с дверями, - он спрятал пистолет. – Меня тогда как раз переводили из одной камеры в другую. Одного охранника убило дверью, а другого я сам задушил. Я вышел, наверно, раньше, чем ты.

- Девочка у них, - сказал я. – Ей бомбу в голову встроили. Шансов – никаких.

- Фигня, - согласился Скальпель, - но что-нибудь придумать, наверно, можно. Я тут пару экспериментов со своей копией e-drugs проводил – после операции выйдешь, расскажу. Заваруха на площади согласия – твоя работа? И что это было? <З>?

- Зло, - ответил я. – Стопроцентное зло. Ну, я пошел на операцию. Где ты будешь через 30 минут?

- В 14.00? Где-то здесь.

В 14.00, когда мое лицо заштопали, его в клинике не было. И, конечно, никто не мог сказать, когда и куда он ушел.

Я отправился в гостиницу, где меня дожидался зарезервированный по телефону номер. Я откисал минут 15 в горячей воде, а когда вышел из ванной, сообщение от Скальпеля уже висело на мониторе моего нотбука.

sk@lpel: встречаемся в 14.30 на площади согласия возле гостиницы. есть идеи по поводу <и>

Это могла быть ловушка. Вполне могла быть – я до сих пор толком не поверил в то, что Скальпель – не мент.

Скальпель стоял среди толпы зевак, разглядывавших смертоносные пробоины в стене гостиницы. Я рассматривал его в бинокль с крыши пятиэтажного дома, одного из тех, которыми застроили по периметру площадь согласия. Он сильно изменился после операции – ему сделали выступающие вперед скулы и широкую челюсть, а венчала это произведение хирургического искусства яркая оранжевая шевелюра. Судя по осанке, Скальпель был вооружен. Как всегда, впрочем, ничего удивительного. Доверившись своей хреновой интуиции, я спустился вниз, к нему.

- Полюбуйся, что ты натворил, - сказал Скальпель, показывая на гостиницу. – Погибло 24 ребенка из пятнадцати стран.

- А число погибших демонстрантов ты не знаешь? – спросил я.

- Не помню, - ответил он. – Тоже до хрена. Нужно какое-то помещение. Сейчас любого человека с нотбуком на улице расстреляют без предупреждения.

- Можем пойти ко мне в гостиницу, - предложил я.

- Какой шустрый! – удивился Скальпель. – Уже и номер успел снять!

И мы пошли.

В номере Скальпель первым делом потребовал, чтобы я опустил жалюзи на шторах и запустил e-drugs.

- Что, Скальпелюга, не догонялся давно?

- Не в этом дело, - ответил он. – Запускай, давай. Покажу кое-что. Ты про двадцать пятый кадр знаешь?

- Знаю, конечно.

- Смотри, если разложить e-drugs на кадры, получится 10 010, - он произвел подсчет кадров на компьютере. – Теперь мы вставляем каждым двадцать пятым (или двухсот пятым – по-моему, разницы нет) кадром какую-нибудь картинку. Например, фотографию яблока.

Он быстро сконнектился с фото-банком и скачал изображение яблока. Затем Скальпель отдал команду вставить эту картинку каждым пятидесятым кадром.

- Посмотришь? – предложил он и, запустив e-drugs, отошел к окну, где начал сквозь жалюзи изучать городскую жизнь.

Наркотик пошел гладенько, как слезинка.

В первую секунду после того, как я ощутил действие e-drugs, мне в голову пришла занимательная идея: а ведь сейчас я могу запросто оторвать Скальпелю голову – он-то наркотик не принимал. Его рыжий затылок повис в воздухе заманчивой мишенью. Я представил, как сверну голову этому потенциальному менту, и уже направился к нему, как вдруг мне захотелось чего-то другого. Захотелось так сильно, что ни о чем больше я не в силах был думать.

Мне хотелось яблока. Так, как я не хотел никогда в жизни ни один наркотик, ни одну девочку.

Поймав затылком насмешливый взгляд Скальпеля, я, перевернув стол, бросился к двери. По дороге к лифту я набирал номер гостиничного ресторана.

- Яблоки? К сожалению, нет. Апельсины, персики…

Я отключил этих идиотов. Лифт –слишком долго. Через три минуты спуска по лестнице я оказался на улице. Ближайший продуктовый магазин находился в другом конце квартала. Я перелетел через улицу, чуть не сбив мотоциклиста, и ворвался в магазин. К кассе стояла очередь из восьми старух. Лоток с яблоками я увидел сразу. Я перепрыгнул через прилавок и впился в яблоко зубами. Потом я заплатил за него и вернулся в гостиницу.

- Ну как? – поинтересовался Скальпель. – Что ты сделал с яблоком? Трахнул его?

- Хуже. Съел, - ответил я.

- Правда, потрясающе? А ведь можно ввести любую картинку! Можно заставить человека заниматься сексом, убивать, кататься на велосипеде, прыгать с парашютом…

Я залез в чат.

udod: ban@n, свяжись с нами. мы согласны вынуть бомбу

- Думаю, они врут, - сказал Скальпель. – Бомбу они из ее головы не вынут. Разве что нам могут вставить.

- Все равно свяжусь с ними, - ответил я.

ban@n: udod, я согласен прекратить алфавит, если получу девочку. когда будет сделана операция?

udod: ban@n, бомбу удалят через 40 минут. куда привезти девочку?

ban@n: udod, сообщу место через 40 минут

- Супер! – заорал Скальпель. – И это место будет начинаться на <И>.

- Например, «Игры».

- Ага. Салон виртуальных игр, - подхватил Скальпель. – Самый большой находится на проспекте Перемирия. Сконнектимся с ним и запустим на мониторы какую-нибудь маньячную установку на основе e-drugs.

- Чтобы играющие детки принялись мочить ментов! Знаешь, как в фильме «Детская бомба»!

Около 20 минут ушло у нас со Скальпелем на вбивание в e-drugs сюжета незамысловатой компьютерной игры, в которой ловкому и крутому герою требовалось уничтожить любого копа, попавшего в поле его зрения.

- Я думаю, игру нужно запустить за 10 минут до того момента, как Девочку привезут в игровой салон, - сказал я. – Чтобы к их приезду уже началась заваруха, в которой их легче будет запутать.

- И они, запутавшись, как ты говоришь, взорвут все-таки Девочке голову, - предположил Скальпель.

- Надеюсь, что нет, не сразу, - ответил я. – Девочка – единственное что у них есть в борьбе с тем беспределом, который сейчас происходит в городе. Убить Девочку для них – все равно, что выбросить АК и остаться с зубочистками. Я поеду сейчас к салону, а ты через пять минут запустишь программу. Через десять – сообщишь ментам, куда ехать.

- Нет, извини, дорогой Банан, никуда ты не поедешь, - сказал Скальпель.

- Какого это хрена?

- По причине смерти, - ответил Скальпель.

- Что ты сказал? – переспросил я, поднимаясь из-за компьютера. – Я, наверно, ослышался.

- Нет, Банан, - ответил Скальпель. – Смотри, точно в сердце! Смотри!

Скальпель выхватил из-под халата пистолет и я, не успев даже шагнуть к этому ублюдку, почувствовал, что он, таки да, стреляет мне в сердце.

Вторник, 15.00.

день бан@на

- Я, если честно, не хотел с Вами встречаться. Всю информацию можно было передать в электронном виде.

- Профессор, это тот случай, когда необходим живой контакт. Вы хорошо знаете, что дело алфавитчиков – дело первой степени важности…

- Не нужно было с Вами встречаться. Такие специалисты, как я, сами по себе – государственная тайна. Нечего мне всем сыщикам свое лицо показывать.

- Я не сыщик, если хотите знать. Я Вам в самом начале разговора бейдж показывал.

- И что там было написано?

- Генерал-майор службы безопасности.

- А знаете, что у меня было бы написано в бейдже, если бы он у меня был, этот бейдж? «Александр Мизрахи, единственный в мире кибер-психолог». Кибер, ясно? И я не понимаю, причем здесь дело алфавитчиков. Банан и его шайка, как я понял из теле-новостей, просто взрывали городские строения по алфавиту. Ну, они отправляли предупреждение о каждом следующем акте по e-mail, но от этого они не становятся хакерами. Не голубиной же почтой им нужно было письма передавать!

- Господин Мизрахи…

- Тихо, идиот! Не называйте меня по имени! В ресторане, где полно людей!

- Но Вы сами только что называли свое имя…

- Когда?!

- Только что! Когда говорили, какой Вы классный специалист.

- Ну, так что Вы там хотели сказать?

- Господин профессор, «Банан и его шайка», как Вы выразились, все свои теракты, в каждом из которых гибло не менее двадцати горожан, устраивали, не выходя из номера гостиницы. Естественно, в теле-новостях об этом не говорили.

- Почему тогда вы не обратились ко мне сразу, на букве <А>?

- Все началось позавчера, в понедельник, вчера вечером в гостинице нашли труп человека, который по структуре ДНК был идентифицирован как Банан. Вас отыскали только сегодня.

- Я был на отдыхе. Ладно, давайте материалы! Что там у Вас?

В среду, в 12.10 за столиком в самом высоком (крыша сорокаэтажного здания) ресторане города сидели два уродца в полном смысле этого слова. Тот, который называл себя профессором, был натуральным карликом с ранней обширной лысиной, огромным носом-грушей и острыми ушами, в одно из которых был вживлен большой бриллиант. Второй тип был нормального роста, но у него по каким-то причинам не хватало чуть ли не половины тела, стеклянный правый глаз был закреплен в гнезде над металлической скулой, а нижняя челюсть представляла собой сложную конструкцию из различных металлов и сверхпрочной керамики. У этого существа не было ног, но зато были явные проблемы с правой (единственной) рукой: три металлических пальца стучали друг о друга как зубы на холоде, даже когда генерал не собирался шевелить ими.

Типы были одеты приблизительно одинаково: как два отставных диктатора на дискотеке.

Стальная кукла протянула карлику микро-диск, а тот засунул его в свой нотбук, который люди за соседним столиком могли до этого момента принимать за папочку, в которой официанты приносят счет.

Прошло около десяти минут, пока, наконец, карлик не закончил изучение информации.

- Очень хорошо, господин генерал. Или господин майор, как Вас там… Здесь только хронология терактов, и фотографии преступников. Что произошло в салоне компьютерных игр?

- В 15.00 во вторник поступило анонимное e-mail-сообщение с предупреждением о том, что во все автоматы в одном из салонов введен вирус. Вирус успели нейтрализовать почти без жертв (пришлось, правда, застрелить троих наиболее агрессивных ребятишек).

- Файл вируса у Вас с собой?

- Саморазрушился.

- Ну, конечно, как я сам не догадался! Все вокруг вашего Банана разрушается само!

- Ни Банан, ни Скальпель не вышли на связь в течение последующих пяти часов. Девочка все это время находилась в центе города в бронированном автобусе под усиленной внешней охраной. Девочка все время должна была быть под рукой, потому что террористы могли потребовать привезти ее куда угодно в течение десяти минут. Прошло пять часов, и было принято решение везти ее обратно в спец. тюрьму. Автобус поехал в сопровождении четырех мотоциклистов и двух легковых автомобилей, которые ничем не отличались от обычных. И они не приехали в тюрьму.

- А куда они тогда делись?

- Исчезли. Все транспортные средства. Трупы двоих мотоциклистов нашли на следующий день в мусорном баке на южной окраине города, и до сих пор ни кусочка от остальных, включая семерых вооруженных конвоиров, которые были с Девочкой в автобусе. Черт с ними, с людьми, но мы не можем найти даже гайку от автобуса, а уже прошло пять дней!

- За автобусом велось наблюдение с вертолета?

- Тогда мы не посчитали, что это необходимо.

- Идиоты! Водитель автобуса сообщал о своем перемещении?

- Мог сообщать, но это было необязательно, все-таки, такое сопровождение, и он этого не делал.

- Дайте мне маршрут, по которому они должны были ехать.

- Пожалуйста.

- У меня осталось мало времени, поэтому давайте так: вопрос – ответ. Быстро, ОК? Бомба находится у Девочки в голове или ее удалили?

- Ее не удаляли.

- Почему ее не активировали, как только стало известно, что Девочка исчезла?

- Мы это сделали, но никаких взрывов в городе зафиксировано не было. Значит, либо Девочка была вне города (там ей уже ничего не грозит), либо бомбу нейтрализовали.

- Это мог сделать кто-то кроме ваших?

- Теоретически – да.

- Существуют ли еще хоть какие-то материалы? Хоть что-нибудь?

- На этом диске еще сохранены фотографии всех вещественных доказательств по делу Банана, включая фотографии его одежды и личных вещей. Больше нет ничего. Все электронные адреса, которыми он пользовался – фальшивки, проследить которые невозможно.

- Хорошо, хорошо. Где нотбук Банана? Он был рядом с трупом?

- Очевидно, его забрал убийца.

- Мы должны исходить сейчас из того, что Скальпель с Девочкой сейчас живы и дееспособны. Поэтому мы должны действовать очень быстро. Я хочу сейчас же осмотреть все вещи, а не их фотографии.

- Вертолет находится на соседней крыше. Видите, вон там. Мы пройдем по переходу между зданиями.

- ОК. И я хочу увидеть труп Банана.

Среда, 12.35.

день бан@на

- Юный, очень юный, – Мизрахи поморщился. – Сколько же ему было лет?

- Точно сказать нельзя. Врачи говорят, около двадцати.

- Выглядит моложе. Как подросток лет пятнадцати.

- Пластические операции. Сейчас Банан совсем не похож на того парня, которого мы сфотографировали в спец-тюрьме.

- Среди вещей нет ничего примечательного. Мне показали все, что нашли?

- Да.

- Эта дырка у него в груди – он от этого умер?

- Огнестрельное ранение в сердце. Выстрел из пистолета. Систему пистолета определить не удалось.

Мизрахи прощупал кожу трупа за ушами, уши и подмышки.

- Не находили каких-нибудь датчиков, имплантантов? – спросил он генерала.

- Ничего.

- Родимые пятна, татуировки?

- Все выведено. На правом плече – едва заметный след удаленной татуировки. Вот рисунок, - генерал протянул карлику лист.

Татуировка представляла собой штрих-код, в котором вместо цифр номера были проставлены ивритские буквы.

- Эту надпись переводили?

- Не переводится, - ответил генерал. - Набор древнееврейских букв.

- Я возьму это, - сказал Мизрахи и спрятал изображение татуировки в карман. – Мне нужно будет слетать в Токио.

день бан@на

- Это Алекс, - Мизрахи прижал мобильный телефон к щеке и стал говорить тише. – На верхней полке должна стоять книжка «Основы Каббалы» на английском. Восьмидесятая страница, вверху. Таблица «Числовые значения букв иврита». Диктую. Нун.. Тав… Алеф…

Лифт поднялся на уровень первого этажа, и Мизрахи повезли в спец-аэропорт.

Секретарша перезвонила ему через 15 минут, в 14.10, когда уже Мизрахи уже сидел в самолете.

- Алекс, то, что ты продиктовал – номер незарегистрированного телефона.

- Я так и думал. Диктуй.

Мизрахи набрал продиктованный ему номер. Самолет уже выруливал на полосу. На другом конце линии включился автоответчик.

- Это Карлик. Я нашел почтового голубя. Буду в Токио еще до шабата.

От вояк-сопровождающих Мизрахи решил избавиться после прилета в Токио.

день бан@на

- Щенки… - произнес Мизрахи по-английски, разглядывая меню. – Пирог со щенячьими языками. Это, кажется, китайская кухня. Разве я не в японском ресторане?

- Мы ввели это блюдо в меню по просьбе Ваших друзей, - ответил официант, улыбаясь. Он вообще все время улыбался, этот японец.

- ОК, давайте этот пирог. И колу.

- Когда Вы закончите еду, Вас просят спуститься к друзьям.

Мизрахи посмотрел на часы. До шабата оставалось еще тридцать минут – вполне достаточно, даже, если щенки еше живы.

От сопровождающих он избавился еще в аэропорту. Для этого, правда, пришлось убить одного из них, но зато теперь у него был пистолет, который ему запретили брать в самолет.

Ночь среды, весь четверг и пол пятницы он слонялся по Токио, трахнул восемь школьниц-проституток, взяв затем у каждой e-mail-адрес с обещанием написать и побывал в трех подпольных клубах.

С пирогом он справился в 17.20, и официант провел его через кухню в подвал, а оттуда, через узкий тоннель на заброшенную станцию метрополитена, где уже стоял длинный стол, во главе которого – гигантский монитор компьютера. На столе лежали пять клавиатур.

- Все остальные уже спускаются, - сказал официант и ушел.

Мизрахи остался один. Он сел в одно из кресел, активировал свою клавиатуру и стал ждать.

Почему-то всегда получалось, что на ежегодные встречи их пятерки он попадал первым, а остальные сходились потом.

И в первый раз, три года назад он оказался на месте встречи раньше других.

Они познакомились около трех лет назад в чате, посвященном еврейской литературе. В этом немноголюдном чате было в тот момент всего 5 беседующих: израильтянин-раввин средних лет, сиамские близнецы-евреи из Лондона, чикагский школьник и Мизрахи (тогда он прятался в Греции от российских и израильских органов, обвинявших его в серии компьютерных преступлений). Свои ник-неймы все присутствовавшие по случайному совпадению ввели на иврите, и из начальных букв их имен сложилось древнееврейское слово «Каббала». Это совпадение послужило темой для оживленной дискуссии о связи Каббалы и электронной культуры. В этом разговоре участвовали все пятеро, и в нем были произнесены несколько фраз, из которых четко как столб огня вырисовалась идея Компьютерной Каббалы, связавшей их в неожиданный для них союз. Они договорились встретиться через 2 дня. Город был выбран по первой букве каббалистического имени старшего из пятерки. Это был Иерусалим. В дальнейшем буква <И> стала их сигналом встречи, но Иерусалим пришлось по техническим причинам сменить на Токио.

На первой же встрече они сумели четко осознать, ради чего появились на свет. Для осуществления их плана нужны были прежде всего колоссальные средства, ресурсы тысяч банков. Они объединили свои усилия и стали выкапывать компьютерные каналы, по которым к ним потекли деньги на осуществление проекта. Часть имевшихся сейчас денег они заработали на вирусах и противоядиях к ним, продававшихся в сети. Взломы счетов тоже приносили немалые доходы. А продажа два месяца назад созданных электронных наркотиков успела увеличить бюджет проекта вдвое. Каждый из них был богаче небольшого европейского государства, но все они продолжали ежеминутно думать о том, каким образом получить все те деньги, которые им не принадлежали.

день бан@на

Широкие своды станции были разрисованы посеревшими от сырости красками. Графити состояли из древнееврейских букв и других символов. В трех местах Мизрахи разглядел инфракрасные выходы вмонтированных в цемент бомб – обычная мера предосторожности на таких встречах.

Начали появляться другие участники встречи. Они приветствовали друг друга беззвучно, кивками, потому что не знали имен.

Сначала спустился как снег седой раввин лет сорока, за ним – мальчик-подросток с изуродованной головой (в его череп была вмонтирована металлическая надстройка с мерцающей зеленой лампочкой). Последним появилось существо на широкой инвалидной коляске с электромотором.

Это были сиамские близнецы, сросшиеся плечами и ребрами. Правая половина являла собой достаточно симпатичную девушку, а левая – мужчину, который казался старше из-за шрама, пересекавшего нос. У близнецов не хватало одной руки, но с ногами все было в порядке – они пользовались инвалидной коляской только для того, чтобы не шокировать окружающих своей необычной походкой.

- Кто послал големов? – спросил Мизрахи, когда все уселись за стол.

- Мы, - сказал мужчина со шрамом. – Тебе понравилось?

- Хорошо, что меня не было в городе, когда эти ваши герои комиксов в нем резвились, - ответил Мизрахи.

- Знал бы ты, что они устроили в Тель-Авиве! – сказал раввин, перегнувшись к Мизрахи через стол. – Израильские и арабские политики стали гибнуть по алфавиту. Я понял, что это знак встречи только когда взорвали голову Исраэлю Илияху, и на этом все прекратилось.

- Повеселились славно, - сказала Девушка. – Давайте теперь поговорим о делах. Малыш, покажи доходы от всемирной продажи e-drugs за истекший месяц.

- Неужели уже прошел месяц со времени последней встречи! – удивился Мизрахи.

- Месяц, ровно месяц, - подтвердил раввин.

Подросток вставил в компьютер мини-диск, и на мониторе появились графики и диаграммы.

- Ровный рост доходов в течение всего месяца. Пик наблюдается в последние 2 дня, - прокомментировал подросток показанные цифры. – Вот общая сумма, - он подвел стрелку мышки к длинной цифре со значком «$».

- С вашего позволения, я хотел бы разделить эту цифру пополам и распределить равные доли половины по нашим счетам, - сказал мужчина со шрамом. – Пожалуйста, введите реквизиты.

Все застрекотали клавишами. Сумма на мониторе распалась на две, а половина - на пять равных сумм, которые опустились в пять свиней-копилок, появившихся внизу монитора.

- Половина доходов отправляется в счет проекта, - сказал подросток. – Вот сумма, которой сейчас располагает проект.

На мониторе возникла цифра слишком большой для цифр длины.

- Это пол мира, - усмехнулась девушка, при этом их с братом общая рука странно дернулась.

- Это, конечно, не пол мира, но достаточно большая его часть, - ответил ей брат.

- Для запуска проекта необходимо в восемь раз больше средств, чем имеется, - сказал подросток.

- Темпы роста продаж электронных наркотиков хороши для наркобизнеса, но слишком медленны для нас, - сказал Мизрахи. – А мы собираемся начать все через месяц! Это не совсем реально.

- Просто нам нужен быстрый способ заработка, - ответил парень со шрамом. – Наркотики – это торговля хот-догами, когда можно ограбить банк.

- Какой план? – поинтересовался раввин.

Брат и сестра потянулись к клавиатуре. На мониторе возникла приблизительная схема реализации плана.

- Теперь, когда власти трех лидирующих государств напуганы действиями наших големов, это будет легко осуществить, - сказал раввин. – Главное – вселить в них страх. Ненависть пугает больше всего…

- Мы должны придумать действия для первых пяти букв, - сказал подросток.

Все заказали из ресторана кофе или колу и в течение трех с половиной часов бросали идеи и тут же забивали их в компьютер.

Когда все было окончательно сформулировано, раввин поднялся с кресла и откланялся – он спешил на самолет. Сиамские близнецы тоже откатили свою коляску от стола и двинулись к подъемнику.

- Эй, ребята! – окликнул их Мизрахи. – Я хочу с Вами поговорить.

- ОК, - ответила девушка, и ее брат кивнул. – Только давай не здесь. Нам нужно улетать.

день бан@на

Через ресторан они прошли раздельно и встретились в арендованном лимузине, который повез их в аэропорт.

- Я хотел спросить вот о чем, - начал Мизрахи. – Почему вы послали мне троих големов? Втроем они чуть не разнесли к чертям мой город.

- Троих големов? – удивилась девушка. – Ты ошибаешься, дорогой. Мы отдали CD с наркотиком, программирующим потребителя на алфавитную агрессию, одному парню. Его звали… - она пробежалась кончиками пальцев по клавиатуре своего нотбука. – Его звали Банан. Молодой такой, безумный был. Мне он очень понравился, и ему, - она кивнула на брата, - тоже. После буквы <И> этот Банан должен был самоликвидироваться. Разве этого не произошло?

- Я расскажу тебе, что произошло, - ответил Мизрахи. – Банана нашли застреленным, и рядом с ним не было пистолета. Не похоже на самоликвидацию. И диска с наркотиками у него тоже не было.

- Ого! – произнесли близнецы.

- Зато у него были два соратника по всем терактам – парень и девушка, - продолжил Мизрахи. - И теперешнее их местонахождение неизвестно. Нужно быть более осторожными с электронными наркотиками на CD. Помните любимую поговорку нашего раввина? Сильного возвеличит, слабого уничтожит.

- Он говорит так про Каббалу, - ответила девушка.

- Диск с электронным наркотиком – отблеск Компьютерной Каббалы, - сказал Мизрахи. – И это уже очень серьезно.

- Известны имена друзей Банана?

- Только ник-неймы, - сказал Мизрахи. – Девочка и Скальпель. Это могут быть кто угодно. И быть они сейчас могут где угодно. И вы, ребята, раз это ваших рук дело, должны собственноручно их уничтожить.

- Мы собирались на Порно-фестиваль в Лас-Вегас… - начала девушка.

- ОК, мы едем, - закончил за нее парень. – Мы уничтожим големов. Или используем их в наших целях.

- Одно и то же, - сказал Мизрахи.

день бан@на

Когда я убил Банана, был вторник, 15.00. Я спрятал его CD в карман, а потом осмотрел труп Банана с ног до головы – нет ли еще чего-нибудь интересненького. Из интересного нашлась только вытравленная татуировка, которую я тут же сосканировал. Его нотбук я тоже забрал.

Было-то все вот как:

Когда Банан, мой сетевой приятель, прислал мне сообщение о том, что везет из Токио e-drugs на CD, я ему не поверил, но все равно отправился на встречу, восемь часов лету.

Девочка мне понравилась. Трахнуть и уничтожить. И Банан такой симпатяга. Забрать диск и уничтожить.

Наркотики на диске оказались что надо. Но только я сразу почувствовал, что в них что-то подмешано. А эти два дурака только и рады были таращиться на монитор. Когда мы начали разносить все по алфавиту, я понял, в чем дело. Наркотики заставляли нас этим заниматься.

Пару дней назад я сумел все-таки скопировать часть файла, полученного от драг-дилера через e-mail. От нее не запирало так как от полного файла, но определенный эффект присутствовал. Теперь, когда я понял, что в e-drugs можно подмешать модулирующие поведение символы, я решил проверить это со своим куском файла. Для этого я оторвался от парочки в метро. Я действовал наугад, поэтому мой первый эксперимент так меня напугал – за каких-то восемь минут я отыскал, изнасиловал и убил голландскую певицу Тину Мартинс, которая была в это время в городе (почему-то именно ее фото я вбил в e-drugs, наверно, она мне нравилась).

После этого я решил проводить эксперименты только на других.

Банан меня очень позабавил, погнавшись за яблоком, но экспериментировать с ним дальше я не собирался. Мне нужен был диск для того, чтобы разобраться во всем до конца.

Я запустил программу для салона виртуальных игр и тут же отправил сообщение в мэрию, чтобы все остановить – пусть они знают, что алфавит закончился, у меня есть другие дела.

Я вышел из гостиницы в 15.10. У меня руки чесались, чтобы поработать с диском e-drugs, но сначала нужно было уничтожить Девочку.

Ее могли содержать где угодно – в одной из подземных тюрем, которых, по моей информации, в городе было 5, в сейфе Центрального Банка, в ядерном хранилище. Я не собирался обыскивать все эти малоприятные места и решил поручить менам самим найти Девочку. Так же, как я нашел Тину Мартинс. В лифте я открыл нотбук, и ввел в файл e-drugs вместо изображения яблока фото Девочки (я скопировал его из ментовского архива, стерев при этом всю информацию о себе, которая там содержалась). Теперь нужно было решить, кому отправить этот подарок. Ознакомившись с досье ментовской элиты, я выбрал пятерых. Кто-нибудь из них точно был связан с делом Девочки. Этой счастливой пятерке я отправил e-drugs по e-mail и перестал интересоваться ее судьбой. Думаю, она погибла минут через 20.

Для того, чтобы поработать с CD, мне нужно было спокойное безлюдное место. Таким местом оказался заброшенный цех на окраине города. Я был там в 16.00.

Я и не ждал, что мне удастся сразу взломать файл с e-drugs. Этого и не произошло. Ни сразу, ни потом. Вычленить из имевшегося у меня файла алфавитную программу оказалось таким же нереальным делом, как порезать маринованный гриб тупым ножом.

Я возился с e-drugs около 20 минут, дольше не мог – наркотики делали свое дело, они тянули меня на новые подвиги. Когда я понял, что не могу справиться с файлом, я застрелил из окна двух собак, которые посмели прогуливаться по безлюдной улице в такое неспокойное время, и мне стало чуть-чуть легче.

Если я не вытравлю из e-drugs алфавит, я останусь рабом CD, и все мои эксперименты с ним будут экспериментами над собой – это было ясно как день.

Ключом к файлу были его создатели, и я решил найти их поскорее. Я подумал, что они могут находиться в Токио – оттуда Банан привез CD. Эта скотина, конечно, ничего не рассказывал о том, откуда у него e-drugs. Если бы я знал, что все так обернется, я постарался бы выпытать все у Банана, перед тем, как его убить.

Единственной моей зацепкой была татуировка, следы которой я нашел на плече Банана. Если бы я раздавал CD с e-drugs, я обязательно бы помечал всех, кому досталась такая ценная штука. Татуировка могла служить такой меткой.

Татуировка состояла из ивритских букв. Я сверился с ивритским словарем в сети – буквосочетание ничего не означало. Тогда я заменил буквы на их цифровые значения и получил незарегистрированный номер мобильного телефона. На другом конце линии включался автоответчик.

Я подсадил электронного жучка на этот номер. Теперь, как только на автоответчик поступит какое-либо сообщение, я узнаю об этом раньше, чем владелец номера.

Я лег спать на бетонном полу, подстелив какие-то вонючие тряпки, и проснулся только в среду в обед – так вымотала меня наша алфавитная погоня.

Во мне не было ничего, когда я проснулся – я был совершенно пуст, и моя рука тут же потянулась к нотбуку, чтобы наполнить меня e-drugs. Я понимал, что наркотики вступят со мной в свою обычную алфавитную игру, но другого выхода не было – без них я подыхал.

Алфавитное наполнение наркотика быстро закипело во мне, и бороться я с этим не мог. Алфавит не закончится, пока я не переборю CD.

sk@lpel: <к> – это…

Я уже начал набирать сообщение в мэрию, когда установленный мной жучок возвестил об оставленном на вражеском автоответчике сообщении.

- Это Карлик. Я нашел почтового голубя. Буду в Токио еще до шабата, - произнес глухой мужской голос 12 раз – именно столько раз я прокрутил сообщение, чтобы попытаться представить себе, кем оно могло быть оставлено.

<К> – это Карлик. Я знаю номер его мобильного. Я лечу в Токио.

Летели мы с Карликом, очевидно, разными рейсами. Я не нашел в токийском самолете никого ниже среднего роста (хотя его прозвище могло быть и не связано с его ростом). Перед тем, как самолет вырулил на взлетную полосу, я набрал номер Карлика. Было занято. В самолете никто по телефону не говорил.

В Токио я был в 10.00 в четверг. Первым делом я опять набрал Карлика.

- Алло, - услышал я на другом конце линии.

- Алло, алло, - сказал я.

- Говорите!

- Вы меня слышите? – спросил я по-английски.

- Да, слышу! Что нужно? Кто это?

- Я дозвонился в справочную?

- Нет, придурок, - он положил трубку.

Разговор длился меньше минуты, но этого достаточно, особенно, если использовать подключение к спутнику. Карлик был в Токио, в трех кварталах от аэропорта. Я оказался там через пять минут. Тот квартал, который указал мне спутник, мне сразу понравился. Андеграундная запущенность окраины большого города, много юных проституток и юных подонков, шатающихся вдоль испещренных графити стен. Я расчитывал ухватить Карлика в одном из кибер-баров, которых на квартал было аж 4 штуки, но ни одного человека с европейской внешностью я там не нашел. Тем не менее, я чувствовал, что один из создателей e-drugs находится где-то поблизости. Так же я чувствовал, что он никуда от меня не уйдет, потому что он был моей следующей буквой, и наркотик, созданный им, клокотал во мне, направляя на верный путь. Я толкнул дверь, ведущую в подвал, на которой аэрозолем был намалеван причудливый иероглиф, и на крутой лестнице, ведущей вниз, столкнулся с подростком, вооруженным велосипедной цепью. Я аккуратно закрыл дверь и убил его этой же цепью, расплескав его кровь по влажным стенам подвала. Когда я спустился еще ниже, стало понятно, что оказался я в небольшом притоне. То же самое мне на плохом английском объяснила старая тетка, которая, очевидно, в этом притоне всем заправляла.

Я заказал трех девчонок помоложе, и тетка повела меня в одну из трах-камер. Она вела меня мимо стойки, на которой стоял монитор, демонстрирующий картинки со всех видеокамер притона, как неожиданно споткнулась и повалилась на холодный пол, а я поддержал ее так неловко, что только еще больше расшиб ей голову.

- Здравствуй, Карлик, - говорил я, поглаживая пальцами монитор, на котором растрепанная японка лет тринадцати облизывала огромный член уродливого коротышки еврейской внешности. – Теперь мы вместе.

Огромного труда стоило мне не убить моего приятеля тут же. Чтобы снять напряжение, я прямо с компьютера, принадлежавшего японской бандерше, взломал крупнейшее японское казино и заставил рулетку, в которую играли около 8 000 пользователей 11 раз подряд выбросить 0. Выигранные казино деньги за этот период я перебросил на подставной счет. Они так нужны мне сейчас, ведь я собираюсь начать войну.

sk@lpel: <к> – это казино

Сообщение я отправил в ООН, чтобы было смешнее.

день бан@на

Лимузин с тремя забавными уродцами (Карлик и разнополые близнецы) плюс мертвый водитель-японец в багажнике, направлялся в аэропорт. Аэропорт – хорошее место, чтобы потеряться. Я чуть не упустил Карлика в ресторане, когда он только что сидел за своим столиком и уминал какую-то экзотическую гадость, а через минуту его уже там не было, и из ресторана он не выходил. Теперь вы не потеряетесь, ребята. Потому что я за рулем.

Салон был отгорожен от меня звуконепроницаемой стенкой, но я все очень хорошо слышал, благо успел установить жучок в салоне, передающий прямо на приемник в моем ухе.

- Известны имена друзей Банана? – спросил у Карлика братишка девочки, которую я собирался обязательно поиметь, отделив перед этим ее от брата хирургическим путем.

- Только ник-неймы. Девочка и Скальпель, - ответил Карлик. - Это могут быть кто угодно. И быть они сейчас могут где угодно. И вы, ребята, раз это ваших рук дело, должны собственноручно их уничтожить.

- Мы собирались на Порно-фестиваль в Лас-Вегас… - сказала девушка.

- ОК, мы едем, - перебил ее брат. – Мы уничтожим големов. Или используем их в наших целях.

- Одно и то же, - сказал Карлик, и я решил, что прикончу его в самую последнюю очередь, такой он симпатяга.

- Придется лететь в твой долбанный город, чтобы найти их? – спросила девушка у Карлика.

- Я думаю, их там нет. Мы найдем их по сводкам новостей – электронный наркотик не даст им дремать. Ну-ка включи радио, - бросил Карлик мне, приоткрыв окошко, разделяющее нас. – И найди информационный канал.

Я покрутил ручку настройки и нашел новости.

- Электронное казино «777» и около 8000 его пользователей было обворовано вчера на 44 миллиона долларов не пойманным хакером, - рассказал нам приятный женский голос, настолько приятный, что у меня оттопырилась ширинка. – Взлом был произведен с компьютера, установленного в одном из токийских подпольных публичных домов. В туалете подвала, откуда был произведен взлом, найден труп охранника и владелицы притона.

- Скальпель, - Карлик просунул голову ко мне. – Скальпель, останови машину. Я понял, что это ты…

Мы сидели в небольшом вегетарианском ресторанчике и тянули апельсиновый сок. Девушка бросила перед этим каждому в стакан по оранжевой таблетке.

- С оранджем это супер, - сказала она.

- Слушай, Скальпель, - начал ее сиамский братишка. – Ты можешь убрать пистолет из-под стола. Если бы ты хотел нас убить, ты сделал бы это 40 минут назад. Ты ведь искал нас не для того, чтобы убить?

- И для этого тоже, - ответил я. – Но сначала я хотел взять у вас одну вещь. Она мне нужна для экспериментов.

- Наркотики? – спросил Карлик. – Они у тебя есть. Диск, который эти два придурка вручили Банану, как я понимаю, сейчас у тебя.

- Мне нужен чистый файл, - я подмигнул девушке. – Без алфавитной программы.

- И что ты будешь с ним делать? Употреблять? – поинтересовался парень с раскроенным носом.

- Я буду делать то же самое, что вы с ним делаете, - сказал я. – Все, что захочу.

- Если ты думаешь, что сможешь покорить мир, используя e-drugs, модулирующие поведение, то ошибаешься, - сказал Карлик. – Люди имеют тенденцию к тому, чтобы вырываться из-под контроля. Как это произошло с тобой…

- Дорогие мои, не заговаривайте мне зубы, - перебил я. – Я все равно получу у вас этот файл. У меня для этого есть все, что нужно – вы сами. Интересно, будешь ли ты, например, со мной спорить, - я кивнул сиамцу, - когда я начну отделять от тебя твою сестренку бензопилой?

- Ты очень страшен, - сказал Карлик. – Более грозного героя манга-комикса я не видел никогда. Дослушай, пожалуйста, что я тебе говорю. Е-drugs – очень грозная сила, но дает она ее обладателю не больше, чем тот может получить. Получив e-drugs, ты наплодишь големов. Ты получишь деньги и власть, но тебе будет этого мало, потому что ты не будешь знать, как их использовать. Ты запустишь наркотики в сеть, и пол мира сойдет с ума. Ты сможешь стать хоть ангелом зла, если тебе это все не наскучит. Только вот один вопрос… Зачем тебе это? Какая цель?

- Дай мне чистые e-drugs, - сказал я, приставив под столом Карлику дуло пистолета к паху. – Тогда обещаю убить тут же. Если будете морочить мне голову, буду уничтожать очень длительно. Выжгу на животе алфавит паяльной лампой… Я надеюсь вы, ребята, понимаете, что я не преувеличиваю.

- Понимаем, - сказал парень со шрамом. – Давай свой диск, отделю алфавитную программу.

- Учти, когда ты это будешь делать: первым, кто просмотрит e-drugs после твоей работы, будет она, - я кивнул на Девушку. - И если с ней что-то случится… Ну, ты понял, - я положил на стол перед ним нотбук Банана со вставленным CD.

Парень возился с файлом минут 5.

- Готово.

- Запускай, - сказал я девушке.

Она запустила e-drugs. Отсветы монитора мелькали на ее лице, глаза были открыты и наполнены стопроцентным спокойствием.

- Вы все совсем не боитесь смерти, - сказал я.

Сеанс приема наркотика закончился, и Девушка подвинула нотбук ко мне. Я хотел было закрыть его, чтобы сначала убить этих уродцев, а потом уже принять e-drugs, но не смог удержаться и запустил файл.

Я не принимал таких e-drugs никогда. Файл вливался в меня через все поры, и только женский голос сопровождал меня туда, куда я отправлялся.

- <Л> – это лекарство, - говорил он. – Ты излечен. Мы отпускаем тебя.

день бан@на

- Целых 40 минут мы проторчали в этой забегаловке, где кормят капустой, - говорил Мизрахи, ведя автомобиль по токийским улицам. – Нас чуть не убил этот маньяк, e-drugs чуть не отправились в вольное плаванье по мозгам миллиардов. И все потому, что вы не могли просто написать e-mail-сообщение и разослать его всем нашим. Не играйте с Каббалой, идиоты!

- Еще есть Девочка, - сказала девушка с заднего сиденья. – Нужно ее найти.

- Напиши сообщение раввину и мальчишке, - скомандовал Мизрахи. – Пусть они проверят, что големы, которых вы к ним отправили, самоуничтожились. А Девочку я найду сам. Я знаю, кажется, где ее нужно искать. С нотбука Скальпеля были отправлены e-drugs, содержащие программу по уничтожению Девочки. Когда я найду получателя этого сообщения, я найду и Девочку.

- Я думаю, нам пора активировать проект, - сказал брат девушки. – Уже достаточно неспокойно для этого.

Пятница, 20.45.

день бан@на

- Хочу сразу предупредить: из-за того, что я был вынужден работать в шабат, мой гонорар должен быть утроен, - говорил Мизрахи генералу.

Они сидели все в том же ресторане на крыше многоэтажки. Было утро субботы, 11.20, и официанты двигались как сонные мухи. Кроме Мизрахи и генерала за столиком сидел молчаливый парень в темных очках.

- Что случилось с вашими сопровождающими? – спросил генерал.

- Это было нападение на меня, - ответил Мизрахи. – Кстати, было очень сложно остаться живым.

- Связано с делом Банана?

- Откуда я знаю! Это Вы ведь должны были заниматься моей безопасностью! - ответил Мизрахи. – Я привез Вам Скальпеля, сделал то, что не могла сделать вся ваша армия ищеек. Гоните деньги!

- Мы должны проверить его ДНК, - сказал генерал. - И я хочу попросить Вас о рапорте…

- Никаких рапортов не будет, - отрезал коротышка. – Я привез Вам Скальпеля. Я – секретный специалист. Секретный и для Вас.

- Есть еще несколько вопросов, если не возражаете.

- Давайте.

- При Скальпеле был нотбук или электронные материалы?

- Ничего, кроме того, что у него есть сейчас. Разве что пистолет я выбросил, потому что не мог лететь с ним в самолете.

- А что будем делать с Девочкой? У Вас есть какие-либо соображения по поводу ее местонахождения?

Мизрахи кивнул.

- Достану ее сегодня, - сказал он.

- А что с ним… – генерал кивнул на парня в очках. – Со Скальпелем?

- Пусть ваши врачи разбираются, - ответил Мизрахи. – Я думаю, он перекачался электронными наркотиками. Идем отсюда? Где Ваш вертолетик?

Он приподнял Скальпеля под мышки, чтобы вести к выходу, но генерал остановил его. Он протянул свою руку-протез и поднял на Скальпеле солнцезащитные очки. Глаза у Скальпеля были как молоко, а взгляда не было никакого.

день бан@на

Фотографии Девочки Мизрахи пропустил через обработку, пытаясь определить, какие черты лица останутся неизмененными после пластических операций.

Суббота, 10.10.

ban@n: прятался в токио, привез новый диск. встречаемся на площади Согласия в 10.30

Мизрахи отправил это сообщение и задумчиво уставился на нотбук Банана.

Ответ пришел через 4 минуты.

devochk@: ok

Мизрахи удивленно пожал плечами. Он не ожидал, что Девочка так легко поверит в то, что Банан настоящий.

«Ее не будет на площади», - произнес он про себя и проверил оружие. До встречи оставалось 15 минут.

10.28.

На площади было полно людей. Из них восемь человек – девушки до восемнадцати лет. Карлик прогуливался в пространстве между старой липой и памятником, поглядывая на девчонок. Одна девочка (лет 14, в короткой юбочке и с аккуратными косичками) подмигнула ему.

- Тебе нравится уродство? – спросил карлик у нее.

Девушка улыбнулась и ничего не ответила.

- В Токио очень сильна пластическая хирургия, - продолжил Мизрахи. – В токийской подпольной клинике могут сделать из любого уродца красавца. И наоборот.

- А модем в член ты себе вживил? – спросила Девочка.

- Это делают только в одной клинике под Дели, - ответил Мизрахи. – Там я побывать еще не успел.

Они сели на скамейку под липой.

- Тяжело поверить, что из тебя можно сделать настоящего уродца, - говорила Девочка. – Ты сможешь потом вернуть свой рост?

- Конечно, - ответил Мизрахи. – Протезирование. Только мне этого уже не очень хочется.

- Ты принес CD? – спросила Девочка. – Что у тебя там?

- Новые e-drugs, - сказал Карлик. – Покруче старых ровно в тысячу раз. У тебя остался старый диск?

- Откуда? – удивилась Девочка. – Ты же никому не давал копию!

- Это я и хотел уточнить, - сказал Мизрахи и застрелил Девочку из пистолета с глушителем, не вынув его из кармана.

- Эй, генерал, - говорил он по телефону, аккуратно обшаривая карманы Девочки (со стороны это выглядело, как будто маленький уродец щупал накачанную наркотиками нимфетку). – Девочка со мной на площади Согласия. Забирайте ее поскорей!

Затем он позвонил на новый номер токийского автоответчика, который был сообщен ему по e-mail.

- Это Карлик. С големами покончено, осколки силы собраны. Можно начинать.

Суббота, 10.40.

день бан@на

- Они, наверно, отвалили Вам большие деньги за эту девчонку! Так что было дальше?

- В тот же день, вчера, другие члены нашей пятерки провели действия, спланированные на нашей встрече в Токио. К вечеру вчерашнего дня у нас имелась сумма, достаточная для покупки необходимой техники. Сегодня утром мы купили восемь самых мощных на планете компьютерных центров. Сделки были проведены по сети, мы даже не знали, где они находятся географически. После перевода денег мы получили необходимые пароли и связались с центрами. Сегодня в 11.30 центры были объединены в один. Мощность была достаточной для того, чтобы активировать вирус, который мы выпустили в сеть в 12.46.

- Вирус?

- Это был не совсем вирус. Как Вам объяснить попроще… Это был не вирус, а разумный развивающийся организм, который за 18 минут справился с сложнейшей задачей: все существовавшие на Земле и в космосе компьютерные единицы были подчинены и связаны в один вычислительный центр.

- Ого! Зачем Вам нужны были такие масштабы?

- И тогда мы активировали программу, ради которой жили.

- Что за программа?

- Эта программа осуществляла произвольное комбинирование знаков из всех существующих и существовавших знаковых систем, проще говоря, алфавитов. Так вот, программа должна была определить имя Мессии. Какого хрена Вы улыбаетесь?!

- Я просто вспомнил один анекдот про приход Мессии. А Вы действительно верите во все эти вещи?

- Вера? Нет и не может быть никакой веры, старый Вы дурак! Нельзя верить, но можно путем вычислений доказать существование Того, в Кого верят идиоты. И существование Его Мессии так же доказуемо и понятно, как то, что мы сидим на скамейке в парке. Вы не верите в эту скамейку – Вы знаете, что она есть!

- Ладно, ладно! Не орите на меня! Я согласился Вас слушать не для того, чтобы Вы меня обзывали старым дураком.

- ОК, я не буду больше Вас обзывать.

- Рассказывайте дальше.

- Программа должна была завершить работу после того, как верная комбинация букв имени будет найдена. Все так и произошло. Она нашла единственный возможный ответ и вырубилась. Но мы не ожидали, что все произойдет так быстро. Программе потребовалось всего 4 секунды.

- Так значит, то, что отключены все коммуникации, полетели к чертям все банки и не работает телевидение – это вырубилась Ваша программа?

- Да, примерно так.

Они молчали несколько секунд. Старик раскуривал трубку, набитую марихуаной, а карлик нервно теребил крышку своего нотбука.

- А знаете… Как Вас зовут?

- Мизрахи. Алекс Мизрахи.

- Знаете, Алекс, я, если честно, даже рад, что все это случилось.

- Что?!

- Ну, вся эта история с компьютерами. Я никогда не сидел за клавиатурой, и, может быть, именно поэтому прожил такую отличную жизнь.

Мизрахи откинулся к спинке скамейки, пытаясь понять, о чем говорит старик.

- То, что человечество потеряло свои компьютеры, - продолжил старик, пыхтя трубкой, - это шанс. Точно, шанс! Возможность вернуться на правильную дорогу, воссоздать мир, построенный не на кибернетике, а на человеческих чувствах. Теперь у человечества есть то, чего у него не было так давно!

- Что же? – спросил Мизрахи.

- Надежда! – выпалил старик в ответ.

- Надежда? Бросьте! – ответил Мизрахи. - Прочтите лучше, что выдала нам программа, и Вы поймете, как нелепа Ваша болтовня о надежде человечества! Интересно Вам узнать имя Мессии или нет, Вы, чертов мусорщик?!

Мизрахи распахнул свой нотбук, один из пяти в мире действующих в настоящий момент компьютеров, и подвинул его к старику, с которым уже около часа беседовал в парке на площади между четырех торговых центров, не работающих по причине поломки кассовых компьютеров.

Было воскресенье, 16.30.

Старик одел свои замусоленные очки, чтобы прочесть то, что было написано на мониторе нотбука Мизрахи:

<ban@n>