главная  новичкам  факты  творчество  стоп-кадр  ссылки  опрос  гостевая

 

 

Magilena

 

 

Метро (дело о похищенной книге)

 

Предисловие

 

1.  Вы, наверно, тоже делите пассажиров метро на тех, кто в порядке и тех, кто не в порядке. Юродивый попрошайка или вонючий пьяный старик – не в порядке. Отодвинуться, отвернуться, перейти в другой вагон. Тетка с газетой или два студента – в порядке. Спросить «выходите?», поменяться местами. Если бы вы увидели меня, не обратили бы внимания. Может быть, вы меня и видели. Может быть, мы видимся каждый день – вы ведь тоже пользуетесь метро. Вы смотрите на меня, я на вас. Мы в порядке. Вы даже не задумываетесь над тем, что видите, и незачем задумываться, никто не задумывается. Все под контролем.

2.  Но есть проблема. Я не в порядке.

3.  Есть и вторая проблема. Все не под контролем.

4.  Для вас это, конечно, ничего не означает. Если мы едем в разных вагонах.

5.  Я знаю, что я не в порядке, а вы этого не знаете. Это мое первое преимущество. Мы находимся в метро. Это второе.

Ян Дебелак, польский турист, получил эту рукопись, состоящую из восемнадцати пунктов, которые мы приводим с незначительными купюрами, при очень странных обстоятельствах. Точнее, при обычных обстоятельствах для самого Яна, но человека, который не часто ворует редкие книги, эти обстоятельства бы удивили.

Ян Дебелак достоин восхищения. Даже не он, а та атмосфера безликости и заурядности, которую он искусно создал вокруг себя, чтобы свести риск своих занятий к минимуму. Ян выглядел очень неопределенно. Непонятного возраста, то ли двадцать семь, то ли сорок два, гладко выбритое лицо, не короткие и не длинные волосы, прозрачные глаза, неяркий галстук, серый костюм, слегка запыленные туфли – вот вам Ян Дебелак, специалист экстракласса по букинистическому воровству. Такого не узнаешь, встретив во второй раз. Но ни с кем Ян Дебелак второй раз старался не встречаться. Он получал от контрабандистов или перепродавцов заказ по телефону или по электронной почте, называл сумму своего гонорара в зависимости от стоимости книги (сумму эту никогда не оспаривали – Ян был одним из лучших в восточной Европе), получал на счет гонорар, а затем встречался с заказчиком в каком-нибудь захолустном кафе  Питера, Москвы, Праги или Кракова. Встреча эта длилась не дольше пяти минут – передать книгу, получить оставшиеся деньги (на этот раз наличными), убедитесь в подлинности, пролистайте ее, не стесняйтесь, и сесть в будто бы случайно проезжавшее рядом с кафе такси.

Вот он какой был, этот Ян Дебелак.

Ян, помимо польского, хорошо знал русский, английский и немецкий, без проблем изъяснялся на чешском, словацком и украинском. Французов и итальянцев он понимал при том условии, если они говорили достаточно медленно.

Наверно, он получил хорошее образование. Где, какое – не известно.

Может быть, он даже печатался в научных журналах под чужим именем. Проверить это нельзя.

Он, этот Ян Дебелак, должно быть, потратил немало денег на то, чтобы полностью утратить внешнюю индивидуальность. Хорошие, но не слишком хорошие зубы, сведенные родинки, безликий запах чистого тела, недорогие часы, заурядные очки, каждый раз другие. Профессионал. Супер-профессионал. Заказ на Коперника мог достаться только ему.  

6.  Те, кто считают метро просто транспортом, не в курсе происходящего. У них мятые лица, свежие газеты, мысли - ровный фон, растворяющий любую информацию, будь то объявление из репродуктора в вагоне или крик человека, которого ударили слепые двери.

7.  Это вам не транспорт. Это – Метро, постоянно трансформирующаяся общность, которая никогда не соберется в том составе, в котором собиралась сегодня утром или вчера вечером. Понятие «как всегда» под землей не работает. Нет здесь никакого «как всегда», всегда не было.

Ян обрадовался этому заказу. Он любил Киев, сонный город, где по гулким мощеным улочкам вдруг выбредаешь к полуразвалившемуся дому, на стене которого отпечатана карта обоев другого дома, уже снесенного сиамского близнеца, здесь жили подольские мещане – розовые обои в цветочек, здесь виднеется прямоугольное пятно от какой-то картины – репродукция? семейный фотопортрет?

8.  Здесь не работают мобильные телефоны, сюда не доходит электронная почта. Метро принимает тебя, отфильтровав все твои средства связи, оставив тебе только один способ коннекта – погружение в теплый бульон чужих и собственных мыслей, дежавю, рефлексов и воспоминаний.

9.  В метро совсем не важно, кто ты такой, потому что ты не совсем есть. Твоя внешность в метро деформируется, интеллект никого не интересует, эмоции растворяются в общем вареве. Понятие «личность» отдыхает. Тысячи людей несутся перед воспаленными глазами, скрюченные в нелепых позах. Груди, расплющенные о стекла дверей, животы с вмятинами от чужих локтей, ягодицы, деформированные вертикальными поручнями.

10.  Оно думает миллионами мозгов и осязает миллионами тел. С одинаковым аппетитом глотает изощренных убийц и детских врачей, а затем выдает их на поверхность в необходимой для общества пропорции, получив перед этим что-то от каждого.

Книга Коперника «О движении тел небесных» – прижизненное издание. Таких в мире штук двадцать пять. Около половины хранятся в европейских библиотеках. Самая доступная из них – киевская.

Ян знал это еще до того, как получил заказ. Он видел эту книгу в свой прошлый приезд в Киев, год назад. Где бы он ни был, всегда посещал библиотеки, подробно знакомился с каталогами. Работа.

Центральная Научная Библиотека имени Вернадского при Академии Наук Украины имеет два корпуса. Один, для всеобщего пользования, на Московской площади, высоченная плитка шоколада в фольге. Второй корпус, хранилище раритетов, которым пользуются научные сотрудники, находится на Владимирской, рядом с неприлично красным Университетом, напротив парка, где в обеденное время можно элементарно познакомиться с симпатичной студенткой, где до ночи режутся в шахматы маньяки.

Коперник, естественно, хранился в этом корпусе.

Система безопасности здесь была никакой. Это было даже смешно. Пять сонных бабушек против Яна Дебелака – неравный бой, никто не стал бы даже принимать ставки.

11.  Все, что происходит, сначала происходит в метро. Самые прекрасные здесь, в метро. Все извращенные уродцы тоже здесь, в непрерывном поиске самых прекрасных. Обрывки чужих мыслей носятся в холодном воздухе метро, как фантики от конфет, только лови. Не все можно использовать, но есть среди них и то, что мне подходит.

12.  Главное – понять закономерности, тогда все головы в вагоне приоткрываются. Я спускаюсь в метро.

Ян приехал в Киев в понедельник. В этот день он в библиотеку не пошел. До обеда готовил необходимые документы (лучше всего работают «корочки», которые не даешь в руки), потом пообедал в «Пантагрюэле», прогулялся по городу, снял проститутку, поимел ее в своем номере, покурил травки, запас которой привез из Кракова в деревянной коробке, чтобы не морочиться с поиском местных дилеров, лег спать до полуночи.

Ему снилось, что он трясется в вагоне какого-то метро – то ли лондонского, то ли московского, может, киевского. Поезд проезжал мимо каких-то шумных банкетов, не останавливаясь, и во сне это Яна сильно огорчало.

На следующий день он встал рано, побрился, позавтракал в гостинице, подобрал в ЦУМе два в меру уродливых костюма, и в одном из них направился в ЦНБ. Там он посетил все залы, болтал с уборщицей и гардеробщицами, часто ходил в туалет – нужно было как следует сориентироваться, забрел на служебный этаж. Коперника он в этот день требовать не стал, просто выяснил, что необходимо для того, чтобы получить для просмотра книгу такого рода.

В среду он в библиотеку не пошел – работала та же смена, не стоило мозолить им глаза. Взять книгу Ян решил в четверг.

13. Ваши мозги в метро становятся устрицами с широко раскрытыми раковинами. Вы – мой деликатес. Я уже на перроне. Передо мной балансирует пьяный мужик с обрюзгшим лицом. Такие типы мне совсем не интересны, их скудные псевдомыслительные процессы только отвлекают меня. Я перешел на другую сторону перрона, но мужик поковылял за мной, видно, хотел спросить что-то, может, стрельнуть сигарету или денег. С омерзением я представил, как он дохнет на меня мерзким водочным паром и давно не чищеными зубами. В тоннеле заурчал приближающийся поезд. Я окунулся в мысли алкаша, это был бессодержательный бредовый клубок, он напомнил мне то состояние, которое испытываешь при сильной температуре – роящиеся глубоко в мозгу непонятные неприятные образы, мягкие, дряблые на ощупь и космически тяжелые. Я заставил орбиту этих невнятных мыслей вращаться в сторону края перрона, и сделал вместе с ним, он вместо меня, шаг вниз.

Мужик, ведомый мною, не удержался на краю и, издав короткую отрыжку, полетел на рельсы.

Я сел в поезд другого направления. Путешествие началось.

Ян пришел в ЦНБ за сорок минут до закрытия. Его и пускать-то не должны были – в это время уже не пускают. Но пустили – он сверкнул с расстояния милицейской корочкой, добавив к этому намек на важность собственной миссии, и старик в кабинке даже не записал его фамилию. Как потом выяснилось, лица Яна он тоже не запомнил. Естественно.

Коперника не выдают по временному пропуску, который у Яна остался с прошлого раза (он просто исправил в нем дату), но библиотекарша поддалась убедительному обаянию его безликости, и выдала книгу вместе с другими, которые Ян потребовал, чтобы не акцентировать внимание на Копернике.

Когда книга оказалась в руках Яна, он позволил себе облегченно вздохнуть. Едва ли не самая сложная часть работы была проделана.

Он разложил на столе кучу отвлекающей внимание мишуры – пару блокнотов, ручку, писчую бумагу, достал пластиковую бутылку с водой.

Он выглядел в этот вечер старше сорока – очки с толстыми стеклами, растрепанные волосы, старомодный толстый узел на галстуке, пошитом на харьковской фабрике не позже восемьдесят пятого года.

Ян просматривал книги быстро, показывая тем самым, что понимает – до закрытия библиотеки осталось меньше тридцати минут.

Когда до закрытия осталось минут десять, Ян вышел в туалет. Коперник уже был у него под пиджаком. В туалете Ян спрятал книгу в специально для нее пошитый футляр, который заранее закрепил на спине. Осталось совершить четыре действия – вернуться в читальный зал (там не должны были волноваться по поводу его отсутствия), исчезнуть из зала, покинуть библиотеку, потеряться на улице.

Библиотекарша заканчивала сортировать какие-то карточки. Она подняла глаза и увидела Яна, который садился на место.

-  Сдавайте книги, мы закрываемся.

-  Да, одну секунду.

Когда она опять подняла глаза, Яна не было. Книги лежали на столе. Не было блокнотов, бумаги и книги Коперника.   

14.  Я вошел в вагон, в котором почти не было людей, и сел на жесткое сиденье. Какое-то время я оглядывался, принюхиваясь к тому, что происходило в вагоне. Подавленные желания, мысли ни о чем, не сказанные слова – все они зависали на миг возле той из голов, которая производила их, а затем невидимыми макаронинами разматывались, а вагон вместе с пассажирами уносился дальше. Ничего интересного. Только одна голова заслуживает внимания. Это женщина. С ними всегда проще, они более открыты.

Ян быстро перешел дорогу на светофор, и оказался в уже опустевшем парке. Там он выбросил в мусорный ящик галстук и очки, переодел темный плащ на светлую изнанку, натянул на голову вязаную шапку. Таксист с недоверием оглядел Яна, когда тот называл адрес дорогой гостиницы.

В номере Ян осмотрел книгу внимательнее. Между последней страницей и переплетом он нашел карту киевского метрополитена, сложенную в четыре раза.

Ян улыбнулся – так нелепо выглядела эта красно-сине-зеленая раскоряка по сравнению со схемами мироздания, нарисованными рукой гениального ученого.

Ян развернул карту – на обратной стороне были разбросаны заметки, сделанные мелким почерком на русском языке.

Он решил прочитать их после того, как примет душ. Когда начал читать, вспомнил про свой вчерашний сон, связанный с метро, и продолжил чтение с еще большим интересом.

Записи были сделаны натуральным маньяком, в этом сомнений не было. Наверняка, писал один из тех, кто прислоняется в тесноте вагона к молоденьким девчонкам, убеждая себя при этом, что читает их мысли.

Так Яну показалось вначале. Потом он подумал, что это не так. Записи были сделаны в такой убедительной манере, что никаких сомнений в том, что автор пережил все, о чем рассказывал, не оставалось.

15.  Глаза этой женщины чуть-чуть прикрыты – она дремлет. Губы ее приоткрыты, ее мозг приоткрыт. Она молода, я проникаю в нее легко и властно. Нет способа завладеть кем-либо настолько же полно. Секс кажется жалкой карикатурой на то, что я проделываю сейчас. Я даже не пытаюсь следить за ее сонными мыслями, я сладко потягиваюсь в ней и покидаю ее, чтобы проникнуть в следующий мозг.

С особым вниманием Ян изучил ту часть текста, которая описывала собственно методу проникновения в приоткрытый мозг пассажира метро.

Для этого нужно было запомнить местоположение в вагоне того, чьим сознанием ты хочешь на время завладеть. Затем нужно закрыть глаза, притвориться, что спишь (поэтому все эти психические эксперименты стоит проводить сидя), а затем убедить себя, что глаза, которые ты после этого откроешь, окажутся глазами нужного человека.

Этот иррациональный способ показался Яну очень забавным и интересным. Он даже пообещал себе проверить подлинность этого способа, если вдруг окажется в метро. Ян понимал при этом, что в метро он не окажется, возможно, никогда – он не любил толкотню, особенно подземную, и в любом городе доверял свое тело только такси и никакому другому виду транспорта.

Половину ночи Ян занимался тем, что для себя называл «переодеванием книги». Переодевание производилось ради возможного обыска по дороге – страницы отсоединялись от переплета и прятались в других бумагах, а в переплет вставлялась подходящая по размеру современная книжища, какой-нибудь Ленин, он часто издавался большими форматами. Затем переплет приводился в соответствие с вшитым в него текстом, безвредным клеем прикреплялась новая обложка, и в дорогу!

Ян решил уехать в Польшу изо Львова.

Отправлялся он во Львов на следующий день.

16.  Здесь, в метро я Бог, здесь мне нечего бояться. Страшно мне становится наверху, особенно поздней ночью, когда метрополитен закрыт, когда никакое снотворное не может усыпить мой пульсирующий мозг. Я не могу определенно сказать, что вызывает во мне этот предрассветный страх. Может, он возникает от мыслей о том, где же я на самом деле нахожусь в тот момент, когда перелетаю из своей головы в голову, сидящую напротив.

17.  Еще потому, что мне все чаще кажется – скоро в метро произойдет что-то нехорошее. Может быть, не со мной. Может быть, с кем-то другим. Может быть, со всеми.

Собирая чемодан, Ян вспомнил про второе дно в коробке с травой. Там он нашел марку кислоты, купленную им когда-то в берлинском клубе. На марке была изображена стайка из нескольких птиц, разлетающихся в разные стороны.

Ян спрятал марку в бумажник, под фотографию женщины (что это за женщина Ян не знал, просто свистнул когда-то в фотосалоне – в каждом нормальном бумажнике должна быть женская фотография).

Он оставил книгу в номере и поехал за билетами на вокзал. Марку он закинул на язык возле касс. Лица таксистов возле выхода из вокзала почему-то показались Яну недружелюбными, да и требовали они за десятиминутный маршрут астрономические суммы.

Ян неожиданно для себя купил в вокзальном магазинчике CD-плейер и пару дисков. Так же неожиданно для себя он решил доехать до центра на метро.

Первые пары кислоты опустились на него изнутри, когда он проходил через турникет. 

18.  Что произойдет? Какую бомбу готовит этот расплывчатый монстр миру на поверхности? Стоит выяснить это, чтобы в тот дикий момент, когда Метро соберет, наконец, из триллионов компонентов психической мозаики свое сообщение городу, чтобы выскочить тогда на огненном сноуборде на гребне всепожирающего пламени, хлещущего из ноздрей Метро.

Стоя на эскалаторе, Ян зачем-то обшарил свои карманы и обнаружил, что карту метро, найденную в Копернике, засунул в задний карман джинсов вместе с документами. Ян еще раз перечитал изложенные на изнанке карты мысли. При этом он не чувствовал, что переводит – настолько близким ему казался этот текст. Через наушники в его распахнутые уши вливалась разноцветная музыка, растекаясь по всем органам и скапливаясь на холодном лбу сухим потом.

В вагоне Яну досталось место между двух старух. Старухи эти были из одной компашки, разбитой Яном на две части, и они то и дело переговаривались через него, что Яну совершенно не мешало. Он разглядывал сидевшую напротив девочку лет пятнадцати, повторяя про себя только что прочитанные слова: «С женщинами всегда проще, они более открыты».

Ян закрыл глаза, представил, что увидит, когда откроет их – увидит себя, зажатого между толстыми старухами, а за секунду до того, как он открыл глаза, музыка перестала звучать в его ушах, и он увидел то, что ожидал увидеть.

Так началось путешествие Яна Дебелака, которое он назвал потом для себя путешествием в ад.

Девочке действительно было пятнадцать лет. Ее маленький мозг был занят прослеживанием сложных взаимоотношений с подругами. Эти мысли были сплетены из зависти и снобизма, но в целом были очень забавны, особенно воспоминания о всяких мелочах, произошедших на переменах между уроками.

Ян с удивлением обнаружил, что может не только следить за мыслями девочки, но при этом совершенно спокойно управлять собственными, как попеременно с мыслями девочки, так и одновременно. Ян заставил девочку покрутить головой, посмотрел на себя – спящего дядьку в плеере.

В другом конце вагона девочка заметила курносого парня лет восемнадцати, тоже в плеере, который был с такого расстояния похож на ее первую любовь, сына маминой подруги из Москвы.

Девочка закрыла глаза, чтобы вспомнить лицо москвича.

“Prodigy”, очень громко.

Яну показалось, что весь вагон передернулся, словно карты в руке шулера. Все люди незаметно для Яна поменялись местами. Даже он сам, не открывая глаз, перепрыгнул, надо полагать, с одной скамьи на другую.

Музыка играла слишком громко, Ян потянулся к плейеру и увидел, что это рука того парня, который на кого-то там был похож.

Парень не думал ни о чем, его голова в настоящий момент была абсолютно пуста, не верилось даже, что такой вакуум возможен. Он простейшими импульсами управлял носком правой ноги, помахивая им в воздухе в такт проникавшей из наушников музыке. Это движение посылало в мозг ответный импульс, что являлось для парня самодостаточным психическим процессом.

Яну стало скучно, и он решил покинуть парня, но что-то отвлекло его внимание. Это был звук слева. Ян повернулся и даже снял наушники.

-  С вами все в порядке?

Женщина лет сорока подняла на него красные глаза.

-  Все в порядке. Ничего не случилось. Я просто закашлялась.

Она выглядела, должно быть, старше своего возраста. Хотя, какая разница, как она выглядела! Ян пересел чуть подальше, чтобы лучше ее рассмотреть, и она, кажется, даже этого не заметила. И Ян, закрыв глаза, начал – начала – вспоминать. Вспоминала, как убила своего мужа, сволочного тирана, вечно пьяного – он стал таким за каких-то два года, он бросил работу, протестуя против каких-то несправедливостей, которые на самом деле являются всеобщими, это ясно каждому, кроме этого истеричного идиота, уже мертвого идиота, он сначала читал книги и пил, потом просто стал пить. Она убила его очень необдуманно, в тот час, когда все соседи были дома и могли слышать, как он с ревом карабкался к окну, когда она добивала его самым банальным орудием убийства, топором, и даже дверь в квартиру была открыта, когда все это происходило, и это стало известно, когда в квартиру вошел сосед справа, сжимая в руках телефонную трубку, словно тут же собирался вызывать милицию. Он помог ей распилить труп и вынести его по частям из квартиры, этот человек, о котором ей до этого не было известно ничего, зато в скором времени узнала все о каждой из его садистских сущностей – один день он наряжался Гитлером и заставлял делать ему минет, напяливая перед этим на свой короткий кривой член игольчатый презерватив, на следующий день пристегивал, раздев догола, наручниками к батарее и мог забыть о ней на несколько дней, «забыть» – она-то видела, как он при помощи маленького зеркальца наблюдал из коридора, как она ест из жестяной миски и мочится прямо на пол. Эти воспоминания отделяли от сегодняшнего дня всего несколько месяцев, она вспоминала дальше…

Это были слишком мрачные мысли для Яна, и он избавился от них, мотнув головой. Ян встал с места, теперь это уже был настоящий Ян, но двери вагона уже захлопнулись – выйдет на следующей. Он слизнул отражение детского лица со стекла двери, чтобы избавиться от послевкусия чужих воспоминаний, и решил, что не будет сейчас разбираться, реальным ли было только что совершенное им путешествие или исключительно кислотным, а подумает об этом гораздо позже, лучше даже уже в Кракове.

Когда Ян проходил через турникет, ему показалось, что он теряет сознание. Станция поплыла, но тут же восстановилась перед глазами Яна. Он зашагал дальше. Наверно, метро действует на него хреново.

-  Пламя над головой! Голова в огне! – проорал ему кто-то в ухо. Ян отпихнул юродивого и не успел еще закончить толкательное движение, как умер – в грязной руке юродивый сжимал необъяснимого происхождения сосульку, которая в один миг вонзилась в широко распахнутый левый глаз Яна Дебелака.

Реальность для Яна стремительно скукожилась до размеров отсутствия размера, и его сознание зависло в Куске Льда.

Кусок Льда – определение условное, потому что это был никакой не кусок, а безграничная форма. И уж, конечно, сделана была эта форма не изо льда, а из чего-то похлеще. Но ощущение, которое испытывало изможденное сознание Яна в этот растянувшийся до вечности момент, было сродни тому, как если бы вас, со всем вашим опытом и эмоциями закатали внутрь безграничного прозрачного ледяного куба, не оставив ничего кроме возможности обозревать его незамутненную прозрачность.

Ян мог бы подумать, что оказался в аду, но в Куске Льда становилось понятным, что никакого ада нет, как нет и многих других вещей, которые мы описываем словесными формулами. Еще Яну теперь было известно, что он находился в этом Куске Люда всегда, не имея возможности заметить его прозрачность.

Еще будучи Яном Дебелаком, он не верил ни в рай, ни в ад, но новость о том, что действительно не существует ни того, ни другого, его сильно огорошила. Существование Бога Кусок Льда тоже отвергал. В данном случае Богом являлся сам Ян, запаянный в Кусок Льда, потому что он-то и был этим самым Куском Льда, правда, от этого ему веселее не становилось. Потому что, если ты - Кусок Льда, ты ничего уже не можешь сделать, можешь только быть, как это делают и обычные куски льда, как те, например, которые кладут в коктейли.

Сами видите, что в том состоянии, в котором он оказался, Ян нам не особенно полезен. Поэтому мы заканчиваем это предисловие и переходим к делу.

 

Часть I

 

Дело о смерти Яна Дебелака

Расследовать смерть польского туриста поручили по удивительному стечению обстоятельств тоже поляку, Владиславу Синецкому, которого родители всегда называли Владеком, именно так, через «е».

Владек расспросил смотрительницу зала о приметах юродивого убийцы (под полученное описание мог подойти любой киевский бомж мужского пола), затем обыскал труп. Пока Владек возился с обмякшим телом, работница метрополитена смогла еще припомнить, что оборванец что-то утащил из заднего кармана убитого, но она не смогла рассмотреть, что именно. Найдя документы из гостиницы, Владек отправился осмотреть номер убитого, закончив перед этим все формальности, необходимые в таких случаях.

В номере Яна Владек кроме всего прочего обнаружил умело закамуфлированную книгу Коперника. О похищении книги он знал из утренней газеты. Владек спрятал книгу в портфель, позвонил на работу, чтобы не ждали, а затем вместе с книгой приехал домой.

Владек жил один – его герл-френд недавно оставила его, не объяснив толком причин. У нас есть некоторые предположения о том, какие это были причины, но предположения эти к делу не относятся.

Новый владелец книги задернул жалюзи на всех окнах и только тогда разложил книгу на столе. Он аккуратно отделял оригинальный переплет от поддельного, когда затрезвонил телефон. Владек отложил нож для бумаги и поднял трубку.

Еще поднося трубку к уху, Владек слышал, что кто-то уже говорит с ним из черных дырочек телефонного динамика. Голос был монотонный, он словно диктовал текст невидимому писцу. Владек собрался было опустить трубку на рычаг – такое бывало раньше: поднимешь трубку, а в ней звучит радио. Но, прислушавшись к словам, понял, что бросать трубку рано.

-  Предположим, некий гений делает открытие, объясняющее истинный смысл происходящего, как в Метро, так и за его пределами, - бубнил телефонный голос. – Затем этот гений забывает описание этого открытия в одной из своих любимых книг. И когда он на следующий день возвращается за этими бесценными записями, что же он видит?!

-  Что? – не удержался Владек.

-  Книга похищена, записи тоже, повсюду люди в форме, а в гулких коридорах царит страх. Что бы вы сделали на месте этого гения?

-  Сунул бы похитителю в глаз сосульку, - ответил Владек. Он, этот Владек, еще тот, должны мы Вам сообщить.

-  Нужно встретиться, - голос уже не диктовал. – Через час на площади Победы.

-  Где именно на площади? – уточнил Владек.

-  Возле обелиска, - предложил собеседник. – Там мы не разминемся. Возьмите книгу, у меня тоже для Вас кое-что будет с собой.

-  Не сомневаюсь, - сказал Владек, но собеседник к этому моменту уже отсоединился.

Владек решил отправиться на эту неожиданную встречу, чтобы разобраться со своим новым знакомым. Почему это он убивает ледяным оружием польских туристов, а затем звонит Владеку домой и требует книгу, которая является собственностью государства?

Он оделся, взял пистолет, засунул подмышку «Книгу о вкусной и здоровой пище», габариты которой совпадали с коперниковскими, и вышел в ночной холод.

На площади Победы он оказался в 23.15 – за пять минут до времени встречи. Возле универсама «Украина» его остановил милицейский патруль. Владек показал свое удостоверение и прошагал через дорогу к обелиску, указующему в темное небо. На мраморной ступеньке Владек нашел мобильный телефон.

-  Алло, - сказал он, когда телефон запищал – произошло это почти сразу.

-  Здравствуйте, - произнес в трубке подчеркнуто вежливый женский голос. «Как диспетчер» – подумал Владек.

-  Извините, что я Вас сейчас беспокою, - продолжил женский голос. – У Вас будет встреча, я специально звоню немного раньше, чтобы не отвлекать, когда Вы будете заняты…

-  Ладно, говорите! – перебил ее Владек. – Вы зачем оставили здесь телефон? Чтобы извиняться по нему, что ли?

-  Это не мы оставили телефон, - услышал в ответ Владек. – Его оставили те, кто Вас сюда позвал. Мы к этим делам никакого отношения не имеем, просто нужно было с Вами поговорить именно сейчас.

-  Ну так говорите! – он очень странно чувствовал себя, стоя в центре огромной пустой площади, с телефонной трубкой, из которой лилась непонятная информация.

-  Умер один человек, Вы его видели сегодня, - сказал голос в трубке. - Его звали Ян Дебелак. Он очень странно умер, как Вы знаете.

-  Да, сосулькой в глаз, - сказал Владек. – Достаточно странная смерть.

-  Не это странно, - произнесла собеседница. – Когда он умирал, это уже был не совсем он. Как бы Вам объяснить… Одним словом, у нас произошел сбой. То, что раньше было Яном, должно было стать ничем, но вышло все иначе – Ян оказался не там, где должен был оказаться.

-  Где же он оказался? – поинтересовался Владек, взглянув на часы.

-  Здесь же. В Куске Льда.

-  Где?! – переспросил Владек. Ему послышалось что-то про лед.

-  Он не умер в прямом смысле этого слова, - сказала женщина. – Он по-прежнему находится здесь, просто это здесь он воспринимает не так, как раньше, а более трезво.

-  ОК, некий приезжий поляк стал призраком, как Вы утверждаете, - Владек попытался подвести итог этой странной беседы. – Причем здесь я?

-  Призрак? – женщина захихикала. – Вы, Владек, случайным образом избраны для того, чтобы определить судьбу того, кто раньше был Яном Дебелаком. Мы из-за возникшей с Яном ошибки не считаем себя в праве самостоятельно принимать решения по его поводу. Решать Вам, Владек.

-  Что решать?! – Владек начал выходить из себя. – Что Вы хотите от меня услышать? Чтобы я сказал, к примеру, пусть Ян станет собакой? Или что?

-  Просто назовите цифру, - ответил подчеркнуто спокойный голос. – Сейчас, например, для Яна эта цифра минус сорок три.

-  Хорошо, - сказал Владек. – Я называю ноль. Подходит?

-  Спасибо. Не смею больше задерживать. Вам сейчас собираются звонить.

Владек отключил назойливую бабу, и телефон тут же зазвонил опять.

-  Спасибо, что Вы пришли, - сказал Владеку тот же голос, который он уже слышал дома. – Не беда, что Вы взяли не ту книгу. Главное – Вы пришли.

И тут Владек понял, что ему конец, что он уже не Владек, а глиняная птичка, в которую сейчас так же легко попасть, как если бы эту птичку разместили не у подножья мраморного шеста, а на его вершине. Он понимал, что пуля уже несется к нему, и тело замерло в ожидании. Длилось это ожидание несколько секунд.

Мы оставляем Владека лежать на мраморе. Он выполнил свою миссию и стал нам неинтересен, потому что пришло время обратиться к покойному Яну Дебелаку, чья судьба только что была решена покойным Владеком Синецким.

 

Часть II

 

Дополнение к делу о смерти Яна Дебелака

Представьте себе, что Вы, будучи только что Куском Льда, вдруг перестаете им являться, а становитесь автономной частичкой, вмурованной в сам этот Кусок Льда. Как холодная безразличная масса, в которой Вы узнаете самого себя – это и были Вы секунду назад, как эта масса давит на Вас со всех сторон, стараясь жестоко усечь Ваши неизвестно откуда вдруг взявшиеся параметры. Представьте, как время начало опять для Вас свой ход, но только для Вас, а не для Куска Льда, Вас окружающего. И для времени нет выхода через ледяную толщу, оно начинает накапливаться в Вашем спиралевидном пузырьке захваченного льдом воздуха, загоняя Вас в самую узкую ячейку этой бесконечно сужающейся раковины. Если Вы смогли представить все это, то Вам наверняка легко будет понять, что ощущал Ян Дебелак, получив вдруг опять возможность что-либо ощущать.

-  Эй, засранец! – сказал женский голос в ухе. – Что, скрутило?

-  Можно ли… - Ян в первый момент удивился своей способности исторгать звуки в толщу льда. – Можно ли прекратить это?…

-  Сейчас попустит, - успокоил голос. – Ты в данный момент на минус сорок третьем уровне, а мы тебя по случайному указанию переместим на нулевой.

-  Нулевой… уровень? – прохрипел Ян.

-  Уровни – это условно. Все равно там все то же самое. Просто со льдом не так буквально. Ладно, хватит болтать! Поехали!

После слова «поехали» ничего не произошло – ни одна частица не пошевелилась в куске льда.

-  Представь себе лифт изнутри… - сказал голос. – Кнопки на стене лифта… Много кнопок. Представил? Горит кнопка «-43», так? А ты нажми кнопку «0».

-  Куда жмешь? – спросил кто-то за спиной Яна.

Ян обернулся и увидел гадкого худощавого старика в костюме и галстуке, но почему-то босого.

-  Вам не холодно? – поинтересовался Ян. – Босиком на льду.

-  Я на минус пятом выхожу, минус пятый жми! – сказал старик, а потом добавил: Что босиком, что на коньках – один хрен.

«Коньки» – это относилось к Яну. Его ноги действительно были обуты в коньки.

Лифт полз вверх медленно, словно озябшая улитка. Старик бесцеремонно изучил Яна, затем сказал:

-  Я могу порнографию продать, наркотики.

Ян был озадачен таким предложением.

-  А что, и здесь наркотики есть? – спросил он.

-  Здесь нет, - ответил старик. – На минус пятом есть. Выходи со мной на минус пятом.

-  Я лучше на нулевой поеду, как мне сказали, - отказался Ян.

-  Ну, делай, как сказали, - старик отвернулся к дверям лифта и больше с Яном не разговаривал, пока двери лифта не открылись на минус пятом уровне. За открывшимися дверями оказался Кусок Льда. Старик немного разбежался и, прыгнув в лед, впечатался в него как муха в янтарь. Двери захлопнулись, и Ян отправился выше.

На поверхности льда было также холодно, как и в самом льде, но Ян уже научился отделять этот холод от себя. Вокруг ничего не было, только километры ледяной поверхности. Делать было нечего – Ян заскользил на своих отличных коньках в том направлении, куда падала тень. Ему тяжело было понять, сколько времени он уже скользит. Скользить было легко и естественно, постепенно вырабатывался определенный стиль скольжения. Когда Ян стал ощущать себя заправским конькобежцем, он понял, что скользит уже не один месяц, а может и не один год. Как только он это понял, он увидел над горизонтом серебристые дирижабли.

Дирижаблей было несколько тысяч, и к ближайшему из них Ян добрался раньше, чем успел сосчитать все летающие машины. Дирижабль был стальным тросом привязан к огромному кольцу, вмерзшему в лед. На деревянной скамеечке возле одного вмерзшего края сидели две девочки, сосавшие лед на палочке.

Обеим было лет по семь, и смотрели они на Яна достаточно дружелюбно.    

-  Здравствуйте, девочки, - сказал Ян, смешно шаркнув лезвиями коньков.

-  Привет, бродяга, - сказала одна из девочек, а другая ничего не сказала – продолжала грызть свой ледяной леденец. – Хочешь наверх залезть?

-  На дирижабль?

Слово «дирижабль» развеселило детей.

-  Наверх, - повторила девочка, показывая красным от мороза пальцем на серебристую рыбину дирижабля.

-  А что там, наверху? – поинтересовался Ян.

-  Там каждый раз по-разному, смотря где выбросит, - включилась в разговор другая девочка. Ты наркотики жрал?

-  Ну, жрал, - признался Ян.

-  Значит выбросит в какой-нибудь твой трип.

-  Не обязательно, - сказала другая девочка.

-  Много ты знаешь!

Девочки замолчали.

-  Хорошо, я хочу наверх, - сказал Ян. – Что нужно сделать?

-  Заплатить сначала нужно, вот что, - ответили девочки почти хором.

-  Чем заплатить? – Ян опустил руки в карманы, где, как ему было известно, ничего не было.

-  Сделаешь одну вещь, - сказала одна из девочек. – Помоги моей сестре Антихриста зачать.

-  Она шутит, - сказала другая девочка, увидев, как преобразилось лицо Яна. – Шутит насчет Антихриста. Трахнешь меня просто. Мне нужно.

-  Ты же маленькая еще совсем! – опешил Ян.

-  В каком смысле маленькая? – спросила девочка. – Ты о возрасте говоришь? Я здесь уже сидела, когда ты, Дебелак, еще не родился.

-  У тебя тело семилетнего ребенка, - сказал Ян. – Это факт.

-  Тогда дай мне в рот, если тебя мое тело смущает. Давай быстрее, а то ветер меняется, наверх не попадешь.

Когда все закончилось, и сперма замерзла на улыбке девочки, Ян был допущен к стальному тросу.

-  По нему нужно просто скользить, - сказала девочка. – Как по льду. Руками чуть-чуть перебираешь и скользишь. Это легко.

Чтобы доказать, насколько это легко, девочка стремительно взобралась по тросу на пятиметровую высоту и спрыгнула оттуда Яну на руки.

И Ян устремился вверх. Путь до дирижабля он преодолел в несколько движений. Раздвижные двери в стене дирижабля раскрылись и приняли тело Яна. В этот момент ему показалось, что он теряет сознание.

 

Часть III

 

Комментарии к дополнению к делу о смерти Яна Дебелака

Если кажется, что теряешь сознание, нужно убедить себя в том, что только кажется, не давать своему сознанию скатиться в замкнутое кольцо. Но что остается, если неправильный выбор сделан, если роковая кнопка нажата? Остается лишь раздумывать, почему все случилось именно так, почему по-другому случилось с другими, почему.

Это грустные мысли, и, чтобы от них отвлечься, мы обратимся к незаслуженно забытому Владеку Синецкому, который, в отличие от Яна Дебелака не занят сейчас бесконечным умиранием в метро. Который ничем сейчас не занят.

Вот его тело. Посмотрим на него с высоты верхней точки обелиска, возле которого Владислав Синецкий сейчас расположился, посмотрим внимательно. Что мы видим?

Мы видим мертвое тело, плащ на котором распахнут. Одна мертвая рука сжимает рукоятку пистолета, который так и не выстрелил, другая рука придерживает «Книгу о вкусной и здоровой пище», чтобы этот литературный труд не вывалился из-за пазухи на мраморную ступеньку.

В чем смысл этой картины? Что она доказывает нам? Только то, что не требовалось доказать – жестокую бессмысленность существования в Куске, извините, Льда. Выводы, к которым Владек Синецкий подталкивает нас своей смертью, неутешительны и даже в некотором смысле оскорбительны для всего живого. Поэтому, чтобы отвлечься от этих невеселых мыслей, мы обратим свое внимание к другому действующему лицу этой истории, произошедшей осенней ночью на площади Победы.

Обратимся к убийце милиционера, к убийце, которого и убийцей-то назвать нельзя, поскольку не было пули, пронзившей тело Владека, не было никакого другого оружия, кроме ожидания смерти, и этим единственным оружием неубийца и умертвил свою жертву, сделав так, чтобы в нужный момент Владек осознал неминуемость скорой смерти, а это понимание и является смертью в прямом смысле слова.

Что нам известно о человеке, убившем Владека? Практически ничего. Мы знаем, что он занимается психическими бесчинствами в киевском метрополитене. Также известно, что время от времени он почитывает ветхие фолианты в ЦНБ, использует юродивых в качестве наемных убийц и готов пожертвовать мобильным телефоном, чтобы наказать того, кто ворует украденное. Согласитесь, что вся эта информация создает достаточно противоречивый образ, напоминающий скорее персонажа триллера с надуманным сюжетом, чем реального человека. Где же сейчас наш антигерой? Не обязательно читать Коперника в оригинале, чтобы ответить на этот вопрос. Понятно, что он направляется сейчас к Владеку домой, чтобы забрать свою любимую книгу.

И мы отправляемся туда же, чтобы встретиться с убийцей лицом к лицу. Квартира Владека еще не ощутила смерти хозяина, настольная лампа освещает комнату так, словно ничего не случилось. Книга Коперника по-прежнему возлежит на столе. Кто-то поворачивает ключ в замке и входит. По звуку шагов понятно, что посетитель не ориентируется в квартире. Он останавливается в темноте на пороге комнаты, лица не разглядишь, принюхивается, заходит.

Кажется, это ошибка. Быть этого не может. Перед нами Ян Дебелак.

 

Часть IV

 

Толкование комментариев к дополнению к делу о смерти Яна Дебелака

Признаться, все эти логические несоответствия начали нас утомлять, и мы очень близки к мысли о том, чтобы прекратить наконец это все описывать. Но поскольку необходимо все же объяснить, какого черта покойный Ян Дебелак делает в квартире недавно умерщвленного Владека Синецкого, мы постараемся ответить на необходимые вопросы.

Вопрос №1. Что именно произошло с Яном, когда двери дирижабля, парящего словно бы над Куском Льда, закрылись за ним?

Реальность подступила словно тошнота к горлу. Как и предполагали девочки, пустившие его на дирижабль, Ян попал в собственный кислотный трип. Это был его последний трип, в метро. Это был исход последнего трипа.

Когда Ян проходил через турникет, ему показалось, что он теряет сознание. Станция поплыла, но тут же восстановилась перед глазами Яна. Он понимал, что произойдет дальше. Пламя над головой, голова в огне. Смерть от куска льда. Он каждой клеткой своего организма помнил ту холодную боль, которую ему пришлось испытать, умирая.

Ян закрыл глаза, чтобы не видеть приближающегося юродивого и явственно представил человека со своим лицом, голова которого действительно была в огне.

-  Пламя над головой! Голова в огне! – закричал он при виде этого зрелища и выронил сосульку, которую сжимал в руке, на пол метро.

Наваждение рассыпалось на невидимые куски, и Ян погнался за юродивым, который перепрыгнул через турникет (неожиданное проворство для такого уродца) и устремился вниз. Сзади им что-то кричали, но Ян не разобрал слов. «Голова в огне», - почему-то твердил он, лавируя в толпе. Юродивый бежал теперь по самому краю перрона, рискуя каждую секунду свалиться вниз. Ян ощущал возможность усилием воли столкнуть оборванца на рельсы, но тот был нужен ему живым, понятно почему.

Юродивый исчез в темноте – там, куда заходили только работники станции. Ян подумал, что загнал свою жертву в тупик, но юродивый спрыгнул на пути и продолжал бег. Преследование становилось слишком опасным, и Ян остановился на краю перрона.

Пришло время признаться, что мы в настоящий момент испытываем сильнейшую эмоциональную связь с Яном Дебелаком, а также ощущаем высокую личную ответственность за то, что с ним происходит. Можно даже сказать, что мы некоторым образом отождествляем себя с Яном Дебелаком и поэтому беспокоимся о его судьбе.

Поэтому нам совсем не все равно, будет сейчас Ян в очередной раз рисковать своей жизнью, или нет. Поэтому мы оказываем ему ту единственную услугу, которую можем оказать в этой ситуации – мы даем Яну Дебелаку возможность всегда вернуться в этот момент, не совершать прыжок на рельсы, когда он уже был совершен.

Итак, располагая такой замечательной возможностью отмены произошедшего, Ян смотрит, не приближается ли поезд, затем прыгает с перрона. Пока Ян раздумывал, юродивый успел убежать достаточно далеко, но также успел запыхаться, поэтому сейчас он стоял, опершись рукой на стену тоннеля и тяжко отхаркивался.

«Вот ты и попался», - произнес Ян и понесся к оборванцу. Топот его ног разносился в напряженной пустоте тоннеля. Юродивый встрепенулся, отбежал дальше и нырнул в стену – очевидно, в какой-то боковой проход. Ян подбежал к тому месту, где только что находился юродивый, и неприятная картина открылась его глазам.

Блоки, составлявшие стену тоннеля были составлены в этом месте не в стык – метровое расстояние между ними было заполнено льдом, в который впечаталось уродливое тело юродивого, за которым гнался Ян. Приближался поезд. Как тебе все это нравится, Ян? Хочешь ли ты располагать полной информацией про Кусок Льда, в котором продолжаешь находиться вместе с остальными? Может быть хочешь вернуться туда, где знал меньше, туда, где ничего еще не произошло?

Или хочешь продолжать? ОК, продолжай!

Поезд остановился на станции. Ян побежал по тоннелю обратно, размахивая руками. Машинист заметил его и гулко просигналил. Чуткие руки станционного милиционера помогли ему взобраться на платформу.

 

 

 

 

Часть V

 

Дело о происшествии в метро

Разобраться с этим делом поручили, ничего удивительного, Владиславу Синецкому.

-  Что Вы делали там, в тоннеле? – спрашивал Владек, пристально глядя Яну в глаза.

-  Я погнался за нищим, который меня ударил, - устало повторил Ян.

-  Это я уже понял, - ответил милиционер. – Но зачем Вы спрыгнули на пути?

-  Мне показалось, что он туда прыгнул.

-  Показалось, - сказал Владек. – Никаких нищих мы в тоннеле не нашли. Что же Вы решили жизнью рисковать, чтобы догнать этого оборванца?

-  Я увлекся, - сказал Ян. – Я хочу позвонить в польское консульство.

-  Вы поляк? – удивился Владек.

-  Да, я поляк, польский гражданин, - ответил Ян. – А что Вас удивляет?

-  Вы отлично говорите по-русски, - сказал Синецкий. – Я тоже поляк. Но я родился здесь, в Киеве. Поэтому польский знаю недостаточно хорошо.

-  Отпустите меня. Я должен уезжать сегодня, - попросил Ян по-польски. – Я больше никогда не спущусь в ваше метро.

Дальше они разговаривали на польско-русском. Владек выразил готовность сейчас же закрыть это досадное дело о случае в метро, а Ян пригласил своего нового знакомого в гости, оставив ему липовый варшавский адрес и телефон.

-  Где Вы остановились в Киеве? – поинтересовался Владек, протягивая в ответ Яну бумажку с собственным адресом.

Ян назвал гостиницу и напомнил на всякий случай, что сегодня он уезжает.

-  Обидно, - сказал Владек. – Могли бы у меня остановиться.

-  В следующий раз, - согласился Ян. – Ну что же, Владек, я пойду. Был рад знакомству с Вами.

Владек тоже протянул было Яну руку, но телефон на его столе зазвонил, и Владек показал Яну на стул, присядь, мол, на секунду, пока я поговорю.

-  Вы со мной разговариваете? – переспросил Владек, послушав несколько секунд то, что доносилось из телефонной трубки.

-  Кто это? С кем я говорю? – спросил он еще через минуту.

-  Алло! Не вешайте трубку! – это была его последняя реплика в этом странном телефонном разговоре.

Владек положил трубку на рычаг и уставился на Яна неподвижным взглядом.

-  Мне звонил человек, назвавшийся гением, - медленно произнес милиционер. – Он сказал, что это Вы, Ян Дебелак, похитили книгу Коперника.

 

Часть VI

 

Дело о похищенной книге

Они поехали к Яну в гостиницу.

-  Служебную машину брать не буду, - сказал Владек Яну. – Поедем на такси. Но смотри, без штучек! Я ведь и пристрелить могу если что.

Насчет пристрелить Владек, конечно, преувеличивал, но настроен он был на самом деле серьезно.

-  Скажи, Ян, ты книгу взял? – тихо спросил Владек в такси.

-  Я, - ответил Ян. – Но в гостинице ее нет.

-  А где она, Ян? – поинтересовался Синецкий, автоматически проверив под курткой наличие пистолета.

-  В тоннеле спрятал.

-  Придется точнее показать.

Владек скомандовал таксисту изменить маршрут – теперь они ехали к той станции метро, на которой Ян Дебелак был сегодня арестован.

Надо ли объяснять, какой коварный план созрел в голове Яна Дебелака? Владек, естественно, не подозревал, что через несколько минут ему придется навсегда окунуться в Лед, поэтому вел себя уверенно – сейчас поляк отдаст ему похищенную книгу, а как ею распорядиться дальше, решать ему.

Когда они оказались на станции, Владек потребовал пустить их на пути, убедительно мотивируя начальнику станции  необходимость этого следственного эксперимента. Им дали семь минут, и то ради них пришлось нарушить график движения по всей ветке.

-  Семь минут нам хватит, - уверил Ян и повел Владека к разлому в стене тоннеля, заполненному Куском Льда, который готов был принять в свои объятья не одну дюжину любознательных милиционеров.

-  Здесь, - сказал Ян, когда они подбежали к нужному месту.

-  Это… Это лед… - прошептал Владек. – Откуда здесь столько льда? А где книга?

-  Я спрятал ее в лед, - произнес Ян, легонько подтолкнув милиционера к ледяной поверхности. Затем он толкнул Владека сильно, но, как оказалось, недостаточно сильно, потому что тот сумел оттолкнуться от стены и бросился на Яна. В тоннеле завязалась возня.

-  У вас еще пол минуты, - кричали с перрона. Поезд уже стоял на станции. На словах «пол минуты» Ян получил рукояткой казенного пистолета в челюсть и провалился в гостеприимную ледяную массу.

 

Часть VII

 

Неизвестные обстоятельства дела о похищенной книге

Снова скольжение! Без остановки скользить по идеально гладкой поверхности, скользить по прямой и зигзагами, час поелозить зачем-то коньками на одном месте, а затем опять скользить, в том же направлении или обратно. Очень легко скользить по такому скользкому льду. Нужно продолжать движение, потому что больше в этой ситуации продолжать нечего.

Потом он увидел на горизонте движущуюся фигуру. Маршрут другого скользящего был перпендикулярен направлению, избранному Яном, и Ян рассчитал свою скорость таким образом, чтобы встретиться с конькобежцем в точке пересечения маршрутов. Когда до фигуры оставалось меньше двадцати метров, Ян узнал в ней покойного отца, узнал со стопроцентной уверенностью. Еще через секунду он понял, что, конечно же, обознался, а в следующий миг был снова уверен – это отец, никто другой. Конечно, это был не отец, но что-то неуловимо отцовское конькобежец в себе, несомненно, заключал, и Яну даже показалось, что мужчина осознает свое сходство с отцом Яна и немного по этому поводу смущен.

-  Долго я за тобой гоняться буду? – спросил он Яна, когда оба остановились. – Ты то туда, то оттуда. Сколько можно скакать-то?

-  А Вы меня искали, оказывается? – спросил Ян.

-  Тебя? – собеседник улыбнулся. – Тебя – нет. Я все жду, что ты мне книгу принесешь, а ты опять облажался.

-  Книга у меня, - сказал Ян. – Я могу ее отдать, если окажусь там, - на слове «там», Ян показал вверх, поскольку вверху находились дирижабли, ведущие «туда». Дирижаблей в небе не было, и жест Яна получился слишком неопределенным.

-  Хрена ты можешь отдать, - ответил собеседник. – Синецкий к тебе в гостиницу уже съездил, и книга у него.

-  Можно забрать, - предложил Ян. – Я знаю, где он живет.

-  Я тоже.

Они замолчали.

-  А кто Вы? – спросил Ян, посчитав, что наступил лучший момент для этого вопроса. – И зачем Вам книга?

Я исследовательскую работу пишу, - ответил мужчина. – Обо всем сущем. Мне Коперник для ссылок нужен. А теперь вот из-за тебя вся моя работа застопорилась. Ты же профессионал, Ян! Что я зря, что ли, у профессионала заказывал?

-Вы у меня ничего не заказывали, - уточнил Ян.

-  А кто, по-твоему? – поинтересовался собеседник. – Заказал у тебя похищение по обычной твоей схеме, аванс на твой счет перевел. Мы с тобой завтра в полдень должны в Кракове встречаться, а книга черт знает где находится.

-  Я могу все исправить, - сказал Ян. – Нужен дирижабль…

-  Может, тебе личный вертолет еще? – хихикнул собеседник. – К Владеку домой придешь в полночь, его в это время дома не будет. Если с кем-нибудь там встретишься, про меня не говори. И вообще будь предельно осторожен.

-  Кого я могу встретить? – спросил Ян.

Собеседник не ответил на этот прямой вопрос и сказал:

-  Книгу передашь как договорились. С деньгами тоже -  согласно договоренности. И главное! Не дай задурить себе голову. Все. Иди.

-  Куда идти-то? – спросил Ян. – К дирижаблям? Где они?

-  Ни к чему все эти дирижабли и другие условности. Просто иди из метро и бери книгу.

Кусок льда отпустил его, и Ян пошел из метро.

 

Часть VIII

 

Дополнительные комментарии к дополнению к делу о смерти Яна Дебелака

И вот мы опять пришли к тому моменту, в котором уже находились. Мы дома у покойного Владека Синецкого, на столе лежит бесценная книга Коперника, входит Ян.

Он замечает книгу в свете лампы, затем он обращает внимание на что-то еще. Дурное предчувствие овладевает нами – кажется, он заметил нас.

Нелепость этой ситуации для обеих сторон состоит в том, что мы – иллюзорная общность абстрактных зрителей, наблюдающих в данный момент за тем, что происходит у Владека дома. Наблюдаем мы посредством чтения букв, складывающихся в слова, более-менее достоверно описывающие происходящее. Каким образом можно увидеть нас сквозь непроходимую пестроту графических знаков? Как нас вообще возможно представить себе, чтобы иметь возможность увидеть?

Но речь идет о Яне Дебелаке, успевшем побывать в этот день в нескольких головах и повидать собственную голову, объятую пламенем, так что кажется менее удивительным то, что Ян в настоящий момент пристально смотрит на эту призрачную общность, не существующую даже в один момент времени, смотрит на нас.

-  Это ты придумал эксперименты в метро? – медленно спрашивает Ян, так же медленно придвигаясь к столу с книгой и к нам.

И что я могу ответить? Да, я.

-  Ты послал ко мне безумца с сосулькой?

Я послал.

-  Ты звонил Владеку?

Я звонил.

-  Так кто ты? Что ты за скотина? Как тебя можно назвать?

Можешь назвать Куском Льда, Ян. Извини.

У меня припасен сувенир для тебя, Ян. Чтобы сгладить происшедшее. Он, этот подарок, называется «ничего еще не произошло».

 

Часть IX

 

Дело о смерти Яна Дебелака закрыто

Ян пришел на встречу без опоздания. Покупатель уже сидел за столиком, он тоже был один. Во внешности покупателя что-то напомнило Яну его покойного отца. Что именно – разобрать было невозможно.

-  Я обычно не задаю никаких вопросов покупателям, - сказал Ян, отдав книгу и получив наличные. – Этот случай был очень необычным, поэтому, извините, один вопрос я задам. Зачем Вам эта книга?

Покупатель внимательно взглянул на Яна.

-  Я пишу исследовательскую работу, - ответил он. – Книга Коперника нужна мне для ссылок.

«Дежавю», - подумал Ян. – «Неестественно яркое дежавю».

-  А почему оригинал? – отважился Ян на второй вопрос. – Для ссылок что, недостаточно просто текста книги?

-  Недостаточно. Для таких ссылок, которые я собираюсь создать, подойдет только оригинал. Приятно было пообщаться с Вами. За Ваш кофе я заплатил.

Покупатель кивнул Яну и вышел из кафе.

Ян допил кофе и тоже вышел на улицу. Он чувствовал себя очень спокойно – дело завершено, получена крупная сумма, и то, как он потратит эти деньги, зависит теперь только от него, потому что мы Яна Дебелака на букве «е» оставляем в покое.