Легенда (рабочее название).
Я расскажу легенду Вам,
О том, что здесь когда-то было,
О том, как древнее светило
Дарило тени облакам.
Вы, впрочем, можете не верить,
Что жизнь однажды здесь цвела,
Рождались белки и газели,
Росли и крепли города.
Но, посмотрев на эти горы,
Разломов, кратеров узоры,
Представьте, что в какой-то век
Здесь зародился человек.
Перелистнём тысячелетий
Охапку целую сейчас
И будто бы не в первый раз
Заглянем с Вами с глубь столетий…
И вот под чисто голубым,
Слегка окрашенным зарёю,
Прозрачным небом мы стоим,
Опутанные мошкарою.
Здесь было море и река
Сюда широкая текла,
На берегу же град стоял,
Чей ныне стёрся пьедестал.
Дорога, мусора полна,
В тот город многомиллионный,
Кипящий, грязный, задымлённый
Из дальних стран народ вела.
В столицу края господа
На гладиаторов стекались.
Рабы, солдаты, повара
Здесь тоже славно развлекались.
А может быть забыли Вы,
Что значат буквицы «рабы»?
А слово «повар», «господа»
Не слышали Вы никогда?
Ведь я же Вас предупреждал,
Легенда древних перед нами,
Которые, возможно, сами
Не знали кто им передал
Значенье многих слов в куплете.
Не удивляйтесь всякий раз,
Не охайте и не стоните
При виде незнакомых фраз.
Я мог бы Вам перевести,
Иероглиф в жертву принести,
Но повесть стала бы простой,
Понятной, скучной, холостой.
А, город, тот, что перед нами,
Уже в то время старым был.
Известен миру он как Рим
И окружён семью холмами.
Селились здесь арабы, греки,
Тьма всяких финнов и древлян.
А был ли каждый человеком,
Не суждено дознаться нам.
Возможно, то были названья
Племён достойных почитания,
Великих рас с других планет,
А, впрочем, может быть и нет.
Но тот народ ещё не знал
Про смысл жизни и газеты,
Про измеренья и кометы,
Их разум всё ещё дремал…
В дальнейшем весь мой сказ пойдёт
О славном юноше Андрее,
Который со страниц сойдёт
Лишь с окончанием затеи.
Сейчас он недвижим лежит
И пару часиков проспит.
Свалила с ног жара, усталость,
Да, парню в эти дни досталось.
Он выбран был среди всех тех,
Кто музами не увлекался,
Игрою в детство забавлялся,
Но верил в собственный успех.
И как-то в праздник, день веселья,
Перевалив осьмнадцать лет
Без блата, денег и сомненья
Был принят в университет.
Андрей, избравший путь нелёгкий
Вручил свой ум, пока что ковкий,
Сменив девиц, вино и скуку
На медицинскую науку.
Проснувшись утром осознал,
Что впереди две трети лета,
Последнего на белом свете,
Из тех, что без забот встречал.
Друзей косматая орда
Теперь банальностью казалась,
Студенту, право господа,
Как будто что-то полагалось
Чего в подлунном мире нет,
Но если сильно захотеть,
То можно вынуть из земли
Или из моря, чёрт возьми!
На фоне райских декораций,
Каких достоин только он,
Здоровый, как центурион,
Спустился в сад, под тень акаций.
Родня жила в краях неблизких.
Снимал в аренду кров и стол.
Делил квартиру с живописцем,
А также пудинг и рассол.
Проспекты люди заполняли
И мостовые трепетали.
Найдя в кармане горсть монет,
Андрей ушёл за ними в след.
По городу бродить без толку
Ему отнюдь не привыкать,
И приключения искать,
И козни строить втихомолку.
По счастью повод всё же был,
Страны бессменный покровитель
Решил устроить дивный пир
В честь прошлых памятных событий.
И все спешили в парк у моря
К весёлым песням на просторе,
К цветным искрящимся огням,
Под шум ветвей, под взгляды дам.
И здесь случайно повстречал
Андрей своих знакомых давних,
Парней чудных и презабавных,
С кем вновь увидеться желал.
Один – Артур – боец кулачный,
Виктор – известный шахматист.
А третий – Джон – рыбак удачный,
Но и известный аферист.
Само собою потекло
В стаканы терпкое вино
И всяк студенту рассказал
О чём тужил, о чём мечтал.
Весь день друзья горланя песни
Топтали вековую пыль
И изумрудную полынь,
Пугая видом псов окрестных.
Артур три раза побеждал
В каких-то схватках мимолётных,
Виктор сандалии потерял,
А Джон закусывал охотно.
И на окраине столицы,
Где редки были в окнах лица,
Меж двух рядов кривых домов
Девчонку чуть не сбили с ног.
Андрей откланялся за всех,
Помог поднять корзинку с грушей,
С испугу обранённой в лужу,
Под громкий, словно ржанье, смех.
Девицы щёки покраснели,
Но вот ещё один сюрприз,
Уж мы подумать не успели,
А с моря долетает бриз.
Порывы ветра набегая
В горошек платье развевают
И воздух, полыхая там
Разоблачает нежный стан.
Друзья отчасти протрезвели,
А незнакомка вздрогнув: Ой!
Помчалась, видимо, домой,
Чему мешать, увы, не смели…
Сей случай быстро позабыли:
«Вперёд! В таверну! Ночь встречать!»
И впечатления запили,
А чем, тут лучше помолчать.
Лишь наш Андрей придя домой,
Как будто сделался не свой,
Присел на табурета кромку
Припоминая незнакомку….
Восход страданья уносил.
А только показался свет
Андрея разбудил сосед.
И слёзно денег попросил.
«Само собою в срок отдам, -
Художник уверял героя, -
Вот только свой шедевр продам,
Росу Металла В Пене Моря»
«Твою мазню на ржавой кровле,
Купить дурак себе позволит,
Но денег дам тебе вдвойне,
Коль нынче же поможешь мне.
Кручина сердце разъедает,
Влюбился, видимо, всерьёз,
В овал лица и прядь волос,
А делать что, увы, не знаю.
Её увидел только раз,
Раз взор навёл на незнакомку,
Но хоть сейчас готов рассказ
О ней, от туфель до заколки.
Прошу простить меня, Художник,
Но слышал разговор дорожный,
Жаль, кто сказал не посмотрел,
Мол, мастер ты амурных дел!
Найди богиню под Луною,
Твои картины оплачу,
Да что там, я озолочу!
Скорей! От боли сердце ноет!
Её в квартале рыбаков
Вчера с друзьями повстречали.
Там, где не счесть сырых дворов
Живёт объект моей печали».
«Ну что ж, - сосед прищурил взор, -
Я слышу дельный разговор.
Шпионом быть мне не впервой,
Я только с ней вернусь домой!»
Через минуту сгинул он,
Оставив юного героя
Среди чуть сонного покоя,
Какой рождал их старый дом.
Плоды полей не лезли в горло
И завтрак перетёк в обед,
Да только гость не дал возможность
Ему продлиться сотню лет.
Виктор с блестящими глазами,
С растрёпанными волосами
Андрею руку пожимал
И запинаясь повторял:
«Беда! Беда со мною, друже, -
Виктор сползал по стенке в пол, -
Я нынче видел вещий сон
И до сих пор как будто в стуже!
Святая Матерь трёх холмов,
Кому наш клан приносит жертвы
Уж добрых несколько веков
Явилась мне в обличье смерти!
Она сказала – ту, что видел,
Над кем смеялся и обидел,
Взять должен в жёны в десять дней
Без помощи своих друзей!
И мы родим для Новой эры
Святую Деву точно в срок,
То будет всем любви пророк,
Знамение Великой веры!
А если в десять дней не справлюсь,
В расцвете лет, на взлёте дней,
Под землю к пращурам отправлюсь,
Где жарят их, как мы гусей.»
«Ах, друг, я знаю, что случилось,
Горячка с Вами приключилась, -
Андрей стирал с Виктора пот, -
Да, братец, это не компот!
Арабом алкоголь придуман
Для тех, кому тела и смех
Дороже, чем души успех,
Для тех, чей путь, увы, запутан.
Святая дева – это что,
Меня, бывало черти звали,
Влетали свиньи сквозь окно,
А нынче стулья приставали!
Ты первый раз надрался в грязь,
Будь осторожен в новый раз.
Свои бредовые идеи – забудь,
Ступай, проспись скорее!»
Виктор воскликнул: «Мой удел
Я знаю, помнишь, осмеяли,
С корзиной деву повстречали,
А после ветер налетел.»
«Какая чушь! С корзиной дева?
Мы из таверны ни ногой.
Виктор, ты принял слишком смело.
Иди-ка, друг, к себе домой».
Андрей под руки потащил,
Случайно с лестницы спустил,
Слегка калиткой прищемил,
Пожал ладонь и дверь закрыл.
Блаженны боги, что призвали
Весну за чередой снегов,
Траву за маской серых льдов
И радость супротив печали!
Но исключительно прекрасны,
Те силы Света или Тьмы,
Чей лик искать небезопасно,
Что лета славные отцы!
Весёлых дней и тёплой ночи,
Садов любви и, между прочим,
Всех лучших чувств юнца-поэта
Вместилищем являлось лето.
Пришедший вечер спал со скуки,
Андрей учебники достал,
Трактатов пару прочитал,
К учёбе потянулись руки.
О, неизвестное призванье!,
Как тягостно твоё начало,
А долгих лет образованье
Героя не отягощало.
Легко учился в светских школах,
За книгой, в классах, коридорах,
Везде с наукою дружил
И ей поклонником служил.
Но сложен новых книг язык,
А мысли так просты и ясны.
О губах девушки прекрасной,
О переменах мировых.
Весь свет предстал изящным пиром,
Вся жизнь удачною игрой,
Любовь, конечно, правит миром
И побеждает над судьбой…
Да в кошельке пока что звон,
Андрей решился выйти вон,
На круглосуточный бардак,
Где овощ продаёт батрак.
Базаром славен город Рим.
Здесь от заката до рассвета,
В дожди зимой и в пекло летом,
Разделишь золотые с ним.
Рабы Туниса, шёлк Китая,
Клинок, наркотик, яд, вино,
Всё чем земля людей снабжает,
Не хочешь, купишь всё равно.
По вечерам же здесь забава,
О кой не всякий смертный знает,
Для дамы сердца (ну, причина!)
Храбрейший победит мужчина.
Андрей пришёл к финалу боя,
Увидел то, что ожидал.
Артур соперников пинал,
Не доставляя сильной боли.
«Итак, - сказал седой герольд, -
арена кровью пропиталась.
Костры гасите, кончен бой,
Всего лишь малость нам осталась.
Артуру – слава! Чемпион,
Сейчас, как требует закон
Расскажет в честь которой дамы
Ломал он кости стольким малым.
Конечно, если среди Вас
Не отыскался новый воин
Героя победить готовый,
Но вижу я, азарт угас».
Артур расправил грозны плечи
Громким голосом
сказал:
«Простите, друже, Вас калечил
В честь той, что только раз видал.
Нет, имени её не знаю,
Но жизнь свою не представляю
Я без супружеских оков
С мечтой в квартале рыбаков!»
Андрей прохладно удивился.
Ну это слишком, думал он,
Сперва Виктору вещий сон,
Теперь ещё Артур влюбился.
И оба в то небес создание,
Вершину женской чистоты,
Пред кем померкнет мирозданье,
Кто сверх канонов красоты.
Она должна быть лишь моей,
Попятился в толпу Андрей.
И только в родовом имении
Для розы сей не будет тени.
Недолго думая о мести,
Купив пергамент и перо,
Исполнил то, что суждено,
Прожив полчасика без чести.
Артур теперь разбойник жуткий,
Насильник, аферист и вор,
И не пройдут ещё и сутки,
Как в рабство будет заклеймён.
Андрей в управу городскую,
Немного в ад попасть рискуя
Состряпал дивное письмо
И подписался там – Никто.
Что вечно в нас, то нам не в тягость.
Сидит себе бревном в глазу,
Являя миру простоту
И в нашу молодость и старость.
Желанье сладенькой забавы
С милою девой и вином,
Приумноженье своей славы –
Прибито в каждом молотком.
И самый честный в прошлом малый,
Защитник принципов и слабых
Вам друга своего продаст,
Коль жизнь ему возможность даст.
Когда же речь идёт о страсти.
Рождённой в юном удальце
Без складок кожи на лице
Возможны разные несчастья.
Любовь сжигает разум книг
И добрых наставленья нянек,
Она та сила, тот магнит,
Что всё мирское перетянет.
Амур-злодей, Амур-губитель,
Чертовской силы искуситель,
Свистит стрела его ещё,
Ну, а уже, возможно всё!
Я оправдание герою
В людской природе отыщу
И потому так хлопочу,
Что сам подобного достоин.
Но знал ли наш Андрей вперёд
К какому данное начало
Концу в итоге приведёт,
О том легенда умолчала.
Обмана два за день и вечер,
Сон будет явно не беспечен,
Но мне поверьте впереди
Ещё событий сотни три.
Ночь всё же уступила утру
И временный как сон туман,
Круговорота вод обман
Уже морозит чьё-то ухо.
К герою в дом вошёл Художник.
Устал, чуть жив, смыкает глаз.
С ним из холста прямоугольник –
О похождениях рассказ.
Он долго с зеркалом возился,
Причёсывался, чисто брился,
Но что-то побоясь забыть
Решил Андрея разбудить.
Что было тут! Эмоций море!
Как будто длительный поход
Еврейский завершил народ
Или минуло чьё-то горе.
Художник пал в старинном кресле,
На время перестал зевать
И максимально кратко, честно,
Стал наблюденья излагать.
А наш герой у ног его
Глаз голубых раскрыв окно
Своих волнений не скрывая
Всё слушал, рта не закрывая.
Да, многое успел Художник.
Он отыскал царицу грёз
И адрес, и окно всерьёз
Он заприметил, но треножник
Для маскировки прихватив,
Желания создать картину
Не смог пойти он супротив
И супротив себя мужчины.
Он на холсте запечатлен
То, что украдкой подсмотрел,
Когда девица, на ночь глядя
В своём покое сняла платье.
К Андрею холст перевернув,
Художник мило улыбался,
Смотрел, как дико восхищался
Его сосед, партнёр и друг.
За плечи волосы спускались
Девицы, синие глаза,
Луною брови выгибались,
Мне трудно подобрать слова,
Как персики стояли груди,
На бёдра всех забудешь,
Кого до этих пор видал,
Восьмое чудо Бог создал!
Оцепенению Андрея
Предела не было, как знать,
Сколь многие могли мечтать
Такое видеть не робея.
«Её зовут, я слышал Ольга,
Святая, с древних языков, -
Художник продолжал герою, -
Пятнадцати ей нет годов.
Ты оставайся с идеалом,
А я посплю под одеялом,
Но ты о деле не забудь,
Оплатишь после, как-нибудь».
Чуть к вечеру того же дня
В камзол от Гуччи облачившись
И благовонием снабдившись
Влюблённый поднял якоря.
Рим как на крыльях пролетел,
Лишь у окраины столицы
Он сбавил темп и чуть вспотел,
Здесь часто бьют прохожим лица…,
Родилась мысль в его уму,
Но что такое, не пойму?!
У дома, где любовь ждала
Живая музыка была.
Два скрипача, гобой, гитара
И кто-то жалобно поёт,
О том, как муки все снесёт,
Ну, принесло кого попало.
(Здесь принят был обычай древний,
Так даму сердца ублажать,
Себя показывать примерно,
Её к балкону вызывать).
Но пение сие знакомо
Андрею, где певец и кто он,
Не по себе высокий тон
В куплете взял…, да это Джон!
Девица на балкон не вышла,
Не взбудоражили её
Его хрипение и стон,
Что вряд ли сердцем был услышан.
Андрей шагнул из тени в свет,
Сжимая кулаки как нервы,
Всплыл в памяти отца совет,
Решаешь бить, так бей уж первым!
Соперников скрестились взгляды
Как иглы ядовитых гадов
И уж зачем тут понял каждый
Пришёл второй и стал отважным.
«Тебе ли старый лысый хрен
За девицей скакать по Риму?
Петь, выгибая гордо спину,
Ты что, забавы захотел?
Обманывать народ в ломбарде,
Блудниц при доме содержать
И вдруг туда же, у мансарды
Он хочет девушку смущать!
Опомнись! Ты сгоришь в аду,
Коль соблазнишь любовь мою.
Молчишь? Похоже испугался?, -
Кипел Андрей, не унимался.
«Твою любовь? Я был здесь первым, -
Герою отвечает Джон, -
Иди домой юнец-пижон,
Я, думаю, тебя простить, наверно…»
«Меня простить! Я – дворянин!, -
Андрей занёс кулак огромный, -
Тогда дуель! И пусть один
Останется из нас довольный».
В горячке оба согласились,
Назначен день был и простились,
Ушли, но был студент хитрее,
Он возвратился чуть позднее.
И Ольгу встретил у ракиты,
Под очи ясные предстал
И ласковое ей шептал,
Пока Луна была в зените.
И в этот вечер новой парой
Влюблённых жизнь обзавелась,
Пока кварталы мирно спали
Их тень давно в одну слилась.
Андрей был кроток с ней и нежен,
Безумен, сдержан, безнадежен,
Стук сердца голос заглушал,
Герой признание сказал:
«Люблю тебя, моя богиня,
Лишь о тебе я вижу сон,
Твой силует запечатлён
И в сердце выбитое имя.
Я – твой, мы как река и мост.
Любовь к тебе, ты понимаешь,
Мне только это выше слов и ярче звёзд,
Я грешно каюсь…
Люблю тебя, скрывать не буду,
Откажешь – вечно не забуду,
А не откажешь, Боже мой,
Я верен буду, только твой!
Я так люблю тебя, родная,
Как даже в книгах не читал,
Как в снах бредовых не мечтал,
Прошу, поверь мне, дорогая.
Ты мне милее всех на свете,
К твоим коленям припаду,
Как небо к молодой комете
И буду там шептать: люблю.
Я быть с тобой хочу как сердце
Желает с кровью быть и смерти,
И той меня не разлучить
С тобою, так хочу любить!»
А дева таяла в словах,
Такого слышать не мечтала,
Любви до сель она не знала
И повторяла только: «Ах…»
Вся ночь прошла в саду, в беседке.
Андрей отправился домой,
Чтоб не застукали соседки,
Что чувствовал тогда герой?
Его мечта сбылась, о, диво!
Но дал он слово дворянина,
Что насмерть в среду будет драться
За то с чем уж не мог расстаться.
Придя домой будил соседа
И всю картину
доложил,
По полочкам он разложил,
О том, что будет нынче в среду.
В своём уездном городке
Андрей был первый рапирист,
Но здесь столица и вообще
Известно всем Джон – аферист.
Художник слушал чай мешая
Героя не перебивая
И в заключенье предложил,
Чтоб тот на схватку не ходил.
«Ты первый рапирист в деревне,
А Джон известен всей стране,
На Греческой он был войне,
А ныне дуэлянт отменный.
Я думаю, минуты за три
Тебя проткнёт он восемь раз,
Без хитростей, одним азартом
И напоследок выбьет глаз.
Ты откажись от девы Ольги,
Их у тебя ведь будет столько
Ещё на молодом веку,
Такой удел дан мужику».
Герой поэмы промолчал
В ответ на реплику соседа,
Талантливого сердцееда
И со стены рапиру снял.
Ему до боя трое суток
Судьбою был отмерен срок,
Чтоб не считать на небе уток,
А изучить родной клинок.
Приёмов, выпадов несложных,
Уколов, блоков осторожных,
Он повторял хитросплетенье,
Надеясь больше на везенье.
Так проходили эти дни.
Мозоль эфесы натирали,
Рапиры в воздухе визжали
И часто не они одни.
Художнику досталось тоже,
С ним упражнялся наш Андрей,
А ночь отведена похоже
Была им для других затей.
Чуть лик Луны являлся миру,
Герой откладывал рапиру
И мчался в сад к девице Ольге,
Где виделись они подолгу.
Он о дуэли умолчал
И каждым часом наслаждался,
Любил её, опять влюблялся,
Взаимность ждал и получал.
Красавица светилась счастьем.
Она была в том возрасте,
Когда не думают о власти,
Дворянстве, свадебной фате,
Богатстве, поварихе личной,
О весе в обществе столичном,
Но вы должны, пожалуй, знать,
Всё это мог Андрей ей дать.
1997-2000
Поэма не окончена. Её завершение во многом зависит от
мнения и откликов читателей. Жду с нетерпением.
fox